Записки от скуки

Что ни говори, а пьяница – человек интересный и безгрешный. Когда в комнате, где он спит утром, утомленный попойкой, появляется хозяин, он теряется и с заспанным лицом, с жидким узлом волос на макушке, не успев ничего надеть на себя, бросается наутек, схватив одежду в охапку и волоча ее за собой. Сзади его фигура с задранным подолом, его тощие волосатые ноги забавны и удивительно вяжутся со всей обстановкой.

CLXXI

Куродо, Черная дверь,- это комната, в которой император Комацу, уже будучи коронованной особой, обычно занимался собственноручным приготовлением пищи – любимым своим делом, не забытым его величеством еще с тех далеких времен, когда он был просто принцем.

Говорят, что название «Черная дверь» эта комната получила из-за того, что прокоптела от очага.

CLXXII

Однажды, когда у принца Камакура-но-тюсё играли в кэмари, прошел дождь, после которого во дворике никак не просыхала грязь. Стали обсуждать, как быть. И тут-то монах, в миру Сасаки-но Оки, нагрузил в тележку опилок и, поскольку их оказалось достаточно, покрыл ими весь дворик, так что грязь перестала мешать игре. Все решили, что предусмотрительность, благодаря которой опилки оказались под рукой, была редкостной.

Когда один человек рассказал об этом случае, Ёсида-но- тюнагон изволил заметить:

– Однако никто не позаботился о сухом песке! – И рассказчику стало совестно. Опилки, которые ему только что казались изумительными, представились никуда не годными.

Ведь говорят, существует старинное правило: людям, которым поручено следить за порядком во дворике, надо запасаться сухим песком.

CLXXIII

Слуги из одного дома, увидев однажды священные танцы кагура в Найсидокоро, рассказывали людям:

– А какой-то человек был опоясан священным мечом!

Услышав этот разговор, одна из придворных дам после по секрету рассказывала:

– При выходе в Отдельном павильоне его величество был с мечом из Полуденных покоев.

Как это тонко!

Говорят, будто эта дама была старой фрейлиной.

Высокомудрый Догэн – шрамана, ходивший в страну Сун,- привез свитки «Всех сутр» и поместил их в местности, называемой Якэно, поблизости от Рокухара. Там он особенно ревностно объяснял сутру Сюрёгон, и храм на-рекли храмом Наранда. Мудрец сей говорил когда-то:

– Люди, ссылаясь на мнение Косоцу, передают, будто главные ворота в индийском храме Наланда обращены на север, однако этого не видно ни из «Записок о путешествии на запад», ни из «Биографии Фа Сяня». Там нет и намека на это. Я понятия не имею, на каких таких сведениях основывался Косоцу в своих утверждениях. Вот что храм Западного Просветления в Китае обращен к северу, это бесспорно.

CLXXIV

Факелы сагитё появились оттого, что стали возжигать молоточки, которыми бьют по мячу в первую луну, вынося их из павильона Истинного Слова в Парк Священного Источника ". Когда же поют: «В Пруду Исполнения Молений», то имеют в виду не что иное, как пруд в Парке Священного Источника.

Фурэ-фурэ, кокжи, Тамба-но кокжи! Падай-падай, снежок, Из Тамба" снежок! -

поется в детской песенке. Снегопад напоминает просеивание истолченного риса, поэтому и говорят: «снежная крупа».

Говорить Тамба-но коюки – «Из Тамба снежок» неправильно, нужно говорить: тамарэ, коюки – «сугробами наваливай, снежная крупа!»

Один знаток говорил мне:

– Следует далее петь: каки-я ки-но мата-ни – «на заборы и развилки дерев».

Возможно, что эта песенка распевается с древнейших времен. В дневнике Сануки-но Сукэ ЗО сказано, что, когда экс-император Тоба был ребенком, он любил напевать ее во время снегопада.

CLXXV

К высочайшему столу подали сушеного лосося, и один человек сказал по этому поводу:

– Вряд ли августейший вкусит столь презренное блюдо!

Услышав это, вельможный Сидзё-дайнагон Такатика заметил:

– Допустим, что такая рыба, как лосось, и не годится в яства его величеству. Но что худого в сушеном-то лососе? Разве не вкушает августейший сушеной форели?

CLXXVI

Если бык бодается, ему обрезают рога; если лошадь кусается, ей обрезают уши, и этим отмечают животных. Когда этого не сделали, а кто-то пострадал,- вина хозяина.

Если собака кусается, ее не надо держать. Все это вменяется в вину хозяину и запрещено законом.

CLXXVII

Мать Токиёри, владетеля провинции Сагами, звали монахиней Мацусита. Однажды она ожидала светлейшего к себе в гости, а черные от копоти сёдзи оказались про-рванными. Монахиня принялась собственноручно маленьким ножичком вырезать заплаты и заклеивать дырки. На это ее старший брат Ёсикагэ, управитель замка, помогавший ей в тот день по дому, заметил:

– Оставь это мне: я распоряжусь, чтобы заклеил такой-то человек. Он в подобных вещах хорошо разбирается.

– Не думаю, чтобы тот человек проделал такую тонкую работу лучше монахини,- ответила она, продолжая кусочек за кусочком клеить дальше.

Ёсикагэ опять обратился к ней:

– Гораздо легче было бы заново оклеить всю поверхность.Неужели тебе приятно смотреть на эту пестроту?