Читаем Записки озабоченного полностью

«У меня вот какая командировочная история. Сидим с товарищем в номере гостиницы. Выпиваем. Каждые полчаса звонят проститутки. Интересуются, не скучно ли нам. А нам пока не скучно. Выпиваем. А они звонят. А мы выпиваем. А они все звонят. Товарищ мой решил приколоться. Звонят в очередной раз. Он поднимает трубку и серьезно так, как в ресторане, заказывает:

– Мне, пожалуйста, чтоб не старше 20 лет, чтоб худенькая. Чтоб блондинка, и чтоб грудь большая, а рот маленький. Ноги длинные. Мне нужен один минет. За все плачу 100 баксов.

И после этих слов товарищ мой быстро меняется в лице, трезвеет на глазах и кладет трубку. Оказывается, это ему жена позвонила по межгороду…».

«Я двух сразу заказал. Хорошо повозились. И они у меня вроде все время на глазах были. И я не пил с ними, чтобы не подсыпали какого-нибудь клофелину. А все равно умудрились кошелек стырить, после того как я уже с ними рассчитался. И кожаную куртку с вешалки… Вал».

«У меня ничего не уперли. В тот день. А когда на работе был, квартиру вскрыли. Наверное эта курва, пока была, с ключей слепки сделала. Всю технику вынесли, шмотки. Даже импортные краны в ванной скрутили… Пэн».

Вот, ведь, инстинкт размножения сильнее инстинкта самосохранения. Народ знает об опасностях, а все равно летит как самолетик на зенитку.

А дальше мужики заговорили о другом, о разном наболевшем:

«Похоже, попал на „динамо”. Переписываюсь с ней по электронке уже месяц. Фотографию прислала. Я ей свою отправил. Наконец о встрече договорились. Но не пришла. Пишет – не смогла. И вот уже четвертый раз не приходит. И что-нибудь убедительное придумывает: то заболела, то родственники нагрянули. И надоело мне это, и как-то ведь по письмам она мне нравится. К».

«Э, ты, наверное, попал на какую-нибудь уродину. Она тебе точно чужую фотографию выслала. С ней никто не встречается, а так с тобой вроде роман крутит. Ей приятно… Сорин».

«И это может быть вполне мужик на самом деле… Ха-ха».

«Или она – инвалид. Кузя».

«А у меня какая-то странная баба. То делаю с ней все, что хочу. То упрется – за титьку не возьмись. То стихи всю ночь читает, а то так матом завернет вместо „С добрым утром”. Аж мурашки по яйцам… Бро».

«Скорее всего, у нее не совсем все дома, и сейчас наблюдается весеннее обострение. Лучше бы тебе с ней расстаться. А то следующий раз она тебе – не слово грубое, а нож – в спину. У нас такие клиентки имеются… Доктор Малс».

Еще один доктор участие принял?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги