Читаем Записки партизана. Стихи полностью

И я, я сам явлюсь тревожить твой покой!

Но уж не в виде том, как в дни мои счастливы, Когда — смущенный, торопливый —

Я плакал без укор, без гнева угрожал И за вину твою — любовник боязливый —

Себе у ног твоих прощения искал!

Нет, нет! Явлюсь опять, но как посланник мщенья, Но как каратель преступленья,

Свиреп, неумолим везде перед тобой:

И среди общества блистательного круга,

И средь семьи твоей, где ты цветешь душой,

В уединении, в объятиях супруга,

Везде, везде в твоих очах Грозящим призраком, с упреком на устах!

Но нет!.. О, гнев меня к упрекам не принудит: Чья мёртвая душа тобой оживлена,

Тот благости твои век, век не позабудет!

Его богам молитва лишь одна:

Да будет счастлива она!..

Но вряд ли счастие твоим уделом будет!

1816

Элегия VII

Нет! полно пробегать с улыбкою любви Перстами легкими цевницу золотую; Пускай другой поет и радости свои И жизни счастливой подругу дорогую^.

Я одинок,— как цвет степей,

Когда, колеблемый грозой освирепелой,

Он клонится к земле главой осиротелой И блекнет средь цветущих дней!

О боги, мне ль сносить измену надлежало! Как я любил! — В те красные лета,

Когда к рассеянью всё сердце увлекало, Везде одна мечта,

Одно желание меня одушевляло,

Всё чувство бытия лишь ей принадлежало!

О Лиза! сколько раз на Марсовых полях,

Среди грозы боев я, презирая страх,

С воспламененною душою Тебя, как бога, призывал И в пыл сраженья мчал Крылатые полки железною стеною!..

Кто понуждал меня, скажи,

От жизни радостной на жадну смерть стремиться?

Одно, одно мечтание души,

Что славы луч моей на милой отразится,

Что, может быть, венок, приобретенный мной В боях мечом нетерпеливым,

Покроет лавром горделивым Чело стыдливое подруги молодой!

Не я ли, вдохновен, касался струн согласных И пел прекрасную!.. Еще Москва полна Моих, в стихах, восторгов страстных;

И если ты еще толпой окружена Соперниц, завистью смущенных,

И милых юношей, любовью упоенных,— Неблагодарная! не мне ль одолжена Ты торжеством своим?.. Пусть пламень пожирает, Пусть шумная волна навеки поглощает Стихи, которыми я Лизу прославлял!..

Но нет! Изменницу весь мир давно узнал,— Бессмертие ее уделом остается:

Забудут, что покой я ею потерял И до конца веков, средь плесков и похвал, Неверной имя пронесется!

А я? — Мой жребий: пасть в боях,

Мечом победы пораженным;

И, может быть, врагом влеченным на полях, Чертить кремнистый путь челом окровавленным... Так! Я паду в стране чужой,

Далеко родины, изгнанником невинным:

Никто не окропит холодный труп слезой...

И разбросает ветр мой прах с песком пустынным!

1817

Элегия VIII

О, пощади! Зачем волшебство ласк и слов, Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокой, Зачем скользит небережно покров С плеч белых и с груди высокой?

О, пощади! Я гибну без того,

Я замираю, я немею При легком шорохе прихода твоего;

Я, звуку слов твоих внимая, цепенею;

Но ты вошла... и дрожь любви,

И смерть, и жизнь, и бешенство желанья Бегут по вспыхнувшей крови,

И разрывается дыханье!

С тобой летят, летят часы,

Язык безмолвствует... одни мечты и грёзы,

И мука сладкая, и восхищенья слёзы...

И взор впился в твои красы,

Как жадная пчела в листок весенний розы.

Неверной1

Неужто думаете вы,

Что я слезами обливаюсь,

Как бешеный кричу: увы!

И от измены изменяюсь?

Я — тот же атеист в любви,

Как был и буду, уверяю;

И чем рвать волосы свои,

Я ваши — к вам же отсылаю.

А чтоб впоследствии не быть Перед наследником в ответе, Все ваши клятвы век любить — Ему послал по эстафете. Простите! Право, виноват!

Но если б знали, как я рад Моей отставке благодатной! Теперь спокойно ночи сплю, Спокойно ем, спокойно пью И посреди собратьи ратной Вновь славу и любовь пою.

Чем чахнуть от любви унылой, Ах, что здоровей может быть, Как подписать отставку милой Или отставку получить!

1817

Посвящено Е. Золотницкой. (Примеч. ред.)



Песня старого гусара

Где друзья минувших лет,

Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые?

Деды, помню вас и я, Испивающих ковшами И сидящих вкруг огня С красно-сизыми носами!

На затылке кивера,

Доломаны до колена,

Сабли, ташки у бедра,

И диваном — кипа сена.

Трубки черные в зубах;

Все безмолвны, дым гуляет На закрученных висках И усы перебегает.

Ни полслова... Дым столбом... Ни полслова... Все мертвецки Пьют и, преклонясь челом, Засыпают молодецки.

Но едва проглянет день, Каждый по полю порхает; Кивер зверски набекрень, Ментик с вихрями играет.

Конь кипит под седоком, Сабля свищет, враг валится... Бой умолк, и вечерком Снова ковшик шевелится.

А теперь что вижу? — Страх! И гусары в модном свете,

В вицмундирах, в башмаках, Вальсируют на паркете!

Говорят: умней они...

Но что слышишь от любого? Жомини да Жомини!

А об водке—ни полслова!

Где друзья минувших лет,

Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые?

1817

Надпись к портрету князя Петра Ивановича Багратиона

Где Клии взять перо писать его дела? — У Славы из ее крыла.

1810-е годы

Листок

Листок иссохший, одинокой, Пролетный гость степи широкой,

Куда твой путь, голубчик мой? —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза