Записки патологоанатома

Заведующий оставил Данилова и вошел в секционную. Мгновением позже оттуда донеслась отчаянная ругань.

– Что это Павел Андреевич так нервничает? – недоуменно поиграла бровями Каштанова.

– Сабутин содрал кожу с лица у одного трупа, – объяснил Данилов. – Подбирался и ко второму, но не успел…

– Вот оно что… – протянула Каштанова.

Заведующий отделением имел право быть недовольным: трупы положено вскрывать так, чтобы, лежа в гробах, они выглядели нетронутыми. Покойник без лица – это чрезвычайное происшествие, у него могли быть тяжелые и неприятные последствия, если родственники начнут жаловаться. Судя по степени начальственного гнева, это было вполне возможно.

– Как я ее обратно прилеплю?.. – в поток ругани случайно вклинилась приличная фраза.

– Грим здесь не поможет! – немного позже последовала вторая.

– Такой способный мальчик, – вздохнула Каштанова, выпуская руку Данилова. – Кто мог подумать, что он болен… Такая приличная семья…

– В неприличных семьях, Светлана Сергеевна, денег на кокаин не бывает, – сказал Данилов.

– Кокаин?! Вы уверены?

– Похоже на то. Но пусть с ним разбираются психиатры.

– Разбирайся не разбирайся, а ничего хорошего не выйдет, – Каштановой явно хотелось поговорить об этом, Владимир же предпочитал поскорее забыть о происшествии.

– Пойду на свежем воздухе постою… – сказал он и добавил, чтобы избавиться от собеседницы: – Я в полном порядке, Светлана Сергеевна.

– Накиньте что-нибудь, вы такой распаренный, а там мороз! – крикнула вслед ему Каштанова.

– Вот и здорово, – обернулся на ходу Данилов. – Мороз освежает.

Накатило раздражение, а с ним и головная боль. По лестнице Данилов поднимался бегом – еще не утвердившуюся в своих правах боль можно было прогнать свежим воздухом.

Мысли перескочили на Сабутина. «Милицию вызывать не станут, – подумал Данилов. – Незачем в общем-то. Живых пострадавших нет, а лицо покойнику обратно не приклеить. Сдадут психиатрам, а может быть, и папаше с мамашей… Нет, после такого родители побоятся оставаться с Алексеем в одной квартире. Придется ему стационарно лечиться».

Ненависти к Сабутину не было, только чувство досады шевелилось в душе: «Заставил поволноваться, паршивец, теперь перед сном точно придется пропустить рюмку-другую, чтобы не приснилось это маски-шоу».

Продышавшись на морозе, Данилов увидел, что забыл снять фартук. Пришлось возвращаться в секционную, где напарник продолжал прерванное дело: нарезал кусочки органов для отправки на гистологическое исследование. Обезображенного трупа на соседнем столе уже не было.

– Вот натерпелся страху-то, – сказал патологоанатом при виде Данилова. – Спасибо тебе, спас меня.

Приключения сближают людей: еще час назад они были на «вы».

– Не стоит благодарности, Денис, – ответил Данилов. – Влипли в дерьмо, пришлось из него выбираться. Орденов за это не положено. Тебе помочь?

– Я уже заканчиваю. Иди отдыхай, заслужил.

Данилов повесил фартук на крюк, улыбнулся мысли о том, что до заслуженного отдыха ему еще очень, очень далеко, и пошел в раздевалку. Приятная неожиданность – в раздевалке никого не было. Некому было приставать с вопросами и восхищениями. Везение продолжалось и дальше – Данилов вышел с больничной территории, не встретив никого из знакомых.

Ум решал задачу со многими неизвестными. Пора было покупать подарок Елене, а для этого нужно было понять, кем они будут встречать Новый год. Одно дело – подарок жене, и совсем другое – женщине, с которой тебя когда-то что-то связывало. Также нужно было определиться со стоимостью, а для этого следовало угадать, что именно, ну хотя бы приблизительно, подарит ему Елена. Подарить слишком дорогую вещь значило обидеть Елену, слишком дешевую – уронить себя в ее глазах. Подарки должны соответствовать друг другу.

Самым удобным вариантом, почти беспроигрышным, был флакончик с любимыми духами Елены, дорогими и редкими. Но парфюм Данилов уже дарил, и повторяться ему не хотелось.

С Никитой было проще: новый эмпэтришный плеер должен был если не осчастливить, то хотя бы обрадовать мальчика. «Хорош мальчик, – улыбнулся Данилов. – Ростом скоро с меня будет, голос ломается, скоро женить придется…Нет, этот сам женится. Самостоятельный…» Никита Данилову нравился – нормальный парень со всеми проблемами переходного возраста, но без гнили. Они как-то незаметно подружились, их не поссорили даже последние события. В наэлектризованной атмосфере дома Никита хранил стойкий нейтралитет, считая, что взрослые разберутся сами.