Записки педагога: Осовободите слона!

…Прошло пять лет. И до сих пор, как завижу в толпе рыжую головку, так и припущусь за ней. И замедляю шаг. Видно, не права была я, когда думала, что бремя любви несет тот, кого любят. Его несет и тот, кто любит. Несовпадение — только во времени, а осознание — с утратой. Такая математика.

«ТРУДНЫЕ» ДЕТИ ИЛИ ТРУДНЫЕ ВЗРОСЛЫЕ?

В анкете, которую мы провели для родителей, был такой вопрос: «Считаете ли вы своего ребенка трудным? Если да, то почему?»

Только пять процентов родителей считают своего ребенка трудным, и лишь один родитель смог объяснить, почему он так считает. Анкета была анонимная, так что я не знаю, какой именно ребенок имелся в виду, но я вижу гораздо больше трудных детей, чем показывают результаты анкеты. То, что я понимаю под «трудными» детьми, не совпадает с тем, как это понимают родители.

Трудный ребенок, на мой взгляд, это тот, у кого прервано нормальное общение с миром — общение на основе любви. Словно разомкнулась цепь, по которой, подобно току, струилась любовь, и, чтобы помочь такому ребенку, надо сначала обнаружить место разрыва. И только потом осторожно внедряться в этот уже не по-детски тревожный мир.

Довольно часто от такого ребенка удается добиться результата. Но это чисто формальный, внешний успех. Вспомним молчаливую Настю, Машу, Вадима! Они выполняли почти все задания, работали вместе с остальными детьми. Но как! Они словно угождали взрослым, взамен получая патент на собственную свободу. «Мы все сделаем, только отстаньте!» — вот что говорят их глаза.

Детское сознание гибко, мобильно. Опасно злоупотреблять этим качеством, требуя от детей работы на публику. Мы, взрослые, в лучшем случае получим механическое, внешнее знание, в худшем — воспитаем показушников, людей с двойной моралью, а значит — без морали.

Есть, правда, «непереключаемые» дети, которых зачастую считают трудными. Противостоя требованиям взрослых, они упорно продолжают делать свое. Таких поначалу не удается вовлечь в общую игру, они настолько переполнены собой, то есть своими фантазиями, мыслями и идеями, что просто не в силах вникнуть, они начинают работать вместе со всеми, но фантазия уносит их. Этой мощной стихии они полностью подвластны. И вот из заданной черепахи получается стол на ножках, из стола – дракон, из дракона — злое чудовище с выдуманным на ходу именем Бердоклыч и т. д. Это наиболее распространенный и описанный в классической детской литературе тип детей. С возрастом они угомонятся, фантазия входит в берега — и они становятся вполне обычными школьниками с хорошей успеваемостью.

Часто такая трансформация происходит прямо на ваших глазах. И связана она с приобретением навыков, овладением другими, неречевыми средствами изображения и выражения.

Андрюша Ш., трех лет с половиной, кто изобрел чудовище с названием Бердоклыч, почувствовал материал, стал довольно бойко лепить, и теперь ему не приходится изощряться в оправдании и назывании своих скульптур. Он свободно обращается с материалом, чем сам потрясен в первую очередь — тут сразу появилась и усидчивость, и направленное внимание. А ведь в начале года я опасалась, что не вынесу присутствия этого безудержного болтуна в группе, считала, что с ним нужно заниматься индивидуально, тет-а-тет.

В этой категории неуправляемых, необучаемых есть, однако, другие, такие, как упоминавшийся Вова О., который самозабвенно создает «лепешечные» рельефы и упорно не признает трехмерного мира или такие, как пятилетняя Таня Г., которая лепит одних принцесс и красавиц.