Записки педагога: Освободите слона!

— Алеш, ты научи маму играть в страну Оживленных Слов… У тебя мама маленькая-маленькая, смотри, ты насколько выше, ты ее должен учить. Научи ее играть, а? Когда мама была большая, у нее никого не было. А теперь она стала маленькая, и ты у нее появился. Главный друг. Сделай так, чтобы ей стало весело. А за это мама перестанет ходить по вечерам к важным взрослым, которые говорят на непонятном языке.

— Ты правда не будешь уходить? — спрашивает Алеша у мамы.— Навсегда?

— Нет, — исправляю я свою оплошность.— Мама будет ходить учителем на работу, как бывшая большая, а с работы будет возвращаться твоей ученицей. Только скажешь: «Вместо взрослой мамы, кандидата математических наук, веселая девочка на лепке!» — и она тут же превратится.

— И по телефону не будет говорить? — с тихой надеждой спрашивает мальчик.

— Если бы все было так просто,— вздыхает Алешина мама, явно не справляясь с ролью.

— Мам, скажи: миллион ошибок.

— Миллион ошибок,— повторяет мама, испуганно глядя на сына. Правильно понял, мол, мальчик, у нее миллион ошибок в своей собственной жизни и в общении с ребенком.

— Вместо миллиона ошибок — миллион улыбок! — восклицает Алеша.

— Я должна миллион раз улыбнуться? — не понимает мама.

— Да, это в стране Оживленных Слов плохие оживляли ошибки, а хорошие — улыбки. Ну, улыбайся.

Алешина мама улыбнулась.

— Вместо гадости — радости! — провозгласил Алеша.

И мама рассмеялась. Впервые я увидела эту вечно озабоченную своим «дискомфортом» женщину смеющейся.

И это был искренний смех. Благодаря ему уровень самоконтроля понизился сам собой.

Дорогие родители! Приглашаем вас посетить чудесную Страну Оживленных Слов! Разгуливая среди «улыбок» и «радостей», вам и в голову не придет «оживлять» скучного бегемота по имени «дискомфорт» и угрюмую змею по имени «некоммуникабельность». Искренний смех, естественная улыбка — билеты в нашу страну. Не забудьте приобрести их заблаговременно!

ДОМАШНИЕ РАССКАЗЫ

Счастливые мгновения детства… Мама садится в изголовье моей кровати и в десятый, а может, и сотый раз рассказывает про то, как она была маленькой. Как из зависти к младшей сестре она съела целую солонку соли. С младшей сестрой все возились, и маме хотелось, чтобы и на нее обратили внимание. Вот она и съела столько соли, чтобы заболеть, чтобы ее наконец заметили.

Мне было жаль маленькую маму, и, помню, я думала, что, когда вырасту и у меня появятся дети (как минимум десять!), я буду особенно внимательна к старшим.

Мама рассказывала мне много смешных историй. Как она пришла к своему папе на работу и сунула голову за несгораемый шкаф, сунула, а назад вытащить не может. Пришлось маминому папе вызывать пожарников, и они целый час каким-то специальным устройством подпиливали железные ножки шкафа.

Мама рассказывала мне о своем отце, замечательном докторе. Он пошел на войну, хотя у него было очень больное сердце, с таким даже на войну не берут, и таскал на себе раненых с поля боя. Он был храбрый и добрый. Он держал у себя на работе секретаршу, которая почти ничего не слышала. Ему было жаль ее увольнять — он провел специальный звонок от своего кабинета к приемной. Звонок звенел у самого уха секретарши. Услышав его, она шла в кабинет к маминому папе, и тот на бумажке писал, что нужно сделать по работе. А ведь он мог взять на ее место хорошего работника. Мамин папа умер до моего рождения, но я любила его, как живого члена нашей семьи.

Эти домашние рассказы рождают сильнейший отклик в душах детей. Через них дети обретают связь со своим родом, с домом — хранилищем семейных преданий. Через «семейный» эпос они приобщаются к культуре, первая заповедь которой — связь прошлого с настоящим.

Мы, родители, не раз наблюдали, с какой бережливостью и нежностью относится ребенок к тем вещам, которые были любимы нами в детстве. Замурзанный плюшевый заяц дороже новых игрушек — ведь тот заяц мамин! Тепло родительского дома ощущается ребенком через семейные предания, через вот этого самого замурзанного зайца. И сколько мы можем дать детям такого тепла!

ГНЕЗДО «УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫХ ПТИЦ»

— Мам, давай рассмотрим камни! — Дети волокут по полу холщовый мешок, набитый камнями.

— Посмотрите сами, мне некогда.

— Нет, мы хотим рассматривать с тобой!

Все повторяется, ничего не проходит. Эти камни — черно-белые гальки собирали мои родители на крымском побережье. Мне было семь лет, и я, как все дети, искала только драгоценные камни — сердолики, агаты, аметисты. Мы хвастались друг перед другом коллекциями, разложенными в коробочках на вате. Мои же родители, к большому моему удивлению, собирали камни с рисунками.

«Да ты посмотри, это же профиль Пушкина, как он сам изображал себя на полях! Это чертик, а если перевернуть – клоун! Пейзаж ночного моря, берем?» — родители собрали столько камней, что пришлось переплачивать за багаж. Расстаться с мешком сокровищ они не смогли, хотя работники Аэрофлота от всей души советовали оставить мешок на контроле.

— А это что? — спрашивает меня сын.— По-моему, здесь ничего не нарисовано.