Записки педагога: Освободите слона!

Учительница была поражена. А я — еще больше. Потому что до того момента, как я подошла к ней и сообщила, что могу решить все, я сама об этом и не подозревала. Это чудо — прозрение, озарение, переход количества в качество, называйте как хотите. Факт, что это было. И я знаю, что и с маленькими детьми бывает такая штука. Думаю, что гораздо чаще, чем со взрослыми,— ведь дети осваивают мир именно с помощью этого «перехода». Потому и не стоит отчаиваться, нервничать, если у ребенка сразу не выходит. Не нужно форсировать события. Значит, он еще не понял, не почувствовал, не ухватил. Дадим ему спокойно подумать. И это принесет плоды. То, что ребенок постигнет в данном случае, будет не верхоглядством, а постижением.

—Я бы открыл такую студию и для стариков,— улыбается Катин дедуля,— учились бы стар и мал…

КАК ПРИДУМЫВАЮТСЯ УРОКИ…

До школы семь минут ходу. Семь минут на размышления. Семь и я погружаюсь в иное пространство. Пространство детского мира.

Вот попалась по дороге гайка, как не поднять? Это уже не просто гайка, а для чего-то нужный предмет. Можно сделать корону царю железа, браслет — красавице, пустой живот… Что скажут на это дети?

Какой красивый кленовый лист, с охристыми прожилками. И еще, и еще. Я спешно собираю листья. В детстве я прилепляла к ним пластилиновые рельефы, украшала лепными цветами, всякими загогулинами. Увы, ни одна из композиций не дожила до сегодняшнего дня — листья засохли, потрескались, пластилин с них попадал…

Листьев хватает только на две группы. Дети лепят — я наблюдаю. Мое дело — смотреть, высматривать, кто с чего начинает, как двигается пластическая мысль, поспевают ли за ней руки, и, если нет, прийти на помощь.

Каждый приступает к делу по-своему. Одни сначала облепляют лист цветными полосками, замыкают, ограничивают пространство и только потом задумываются над тем, что же в нем вылепить.

Другие, наоборот, начинают от центра, переходят к разветвлениям листа, а иные тут же забывают о листе, лепят, нисколько не соизмеряясь с его строением.

Сами лепят, сами восхищаются. Восхищаются, правда, не так результатом, как процессом. А для меня — новые открытия. Оказывается, Маша Н. не понимает сущности рельефа, объемного изображения на плоскости. Она прикрепляет к листу перпендикулярно столбики, украшает их листьями. Я показываю ей, как можно уложить это дерево, влепить его в лист.

— Деревья растут, их не спилили,— заявляет Маша.

— Значит, все, что ты рисуешь на бумаге, спиленное, сваленное?

— Это урок лепки, а не рисования,— говорит Маша. Я отступаю. Надо набраться терпения, понаблюдать. Может, Маша обнаружит новый способ передачи трехмерного пространства?!

Листья кончились. И тут, как по заказу, подоспела Наташина бабушка с букетом засушенных горных цветов. Какие композиции можно соорудить с помощью нежных, похожих на стрекозиные крылья лепестков! Кстати, с собой набор открыток с жостовскими подносами. Решено — лепим подносы. Я прячу открытки за спину. Каждому выдаю по одной, не глядя, что попадается. Зато честно.

Вот теперь и подумаем, кому какой цветок,— подносы-то разные, узоры и растения тоже разные. Волшебно выглядят сухие светло-зеленые листья, желтые сердцевины, белые лепестки на черном пластилине.

А Сашенька Т. приуныл. Ему скучно. Незаметно подсовываю ему гайку, ту, что нашла по дороге в школу.

— Отличная штука,— рекламирую я находку,— сообрази-ка с ней что-нибудь этакое, а поднос я тебе сама слеплю.

С Сашенькой мы беседуем по-мужски. Он, бедолага, такой затисканный, заласканный. Когда с ним не сюсюкают, он удивляется. Дома он наверняка ходит на голове и топает на домашних ножкой, если что не по нему. А тут он всего боится, неуверенный, несвободный. Гайка ему необходима, чтобы оттолкнуться, сдвинуться с мертвой точки. Потом он сам и поднос слепит.

Кое-как быстро справился с работой и переходит к следующему этапу — ее порче. Нужен глаз да глаз. Главная сложность — объяснить на словах, почему надо оставить работу,— листьев-то еще вон сколько!

— У тебя уже красиво,— говорю я,— дальше можно испортить. Ты уже не чувствуешь, ляпаешь просто так.

Говорю, а сама думаю: «Вдруг я не права?» Я почти уверена, что работа ухудшится при любом следующем прикосновении к ней. Но какой-то шанс остается, и я не даю ему реализоваться. А если меня подвела интуиция?

К следующему уроку от пышного букета остается голый остов. Он сгодится для чудо-дерева. И группа как раз подходящая, четырехлетки. Руки у большинства еще слабые, и простые элементы — шары, мячики, лепешки, блины — пока предел их «формальных» достижений. Вместе с детьми мы вспоминаем стихотворение Чуковского, перечисляем, что же растет на этом дереве, и договариваемся, что именно этого лепить не будем. Слепим свои чудеса. Собственного производства.

— Идеальное дерево!

— Что это значит? — спрашиваю.

— Дерево идеалов.

— А что такое «идеал»?

— Да не идеал, а одеял, дерево из одеял!