Записки полицейского

– Это только доказывает, между нами, любезный Барнес, что ты отличный чревовещатель, но поверь мне, что этого еще недостаточно для того, чтобы убедить судей. Однако, быть может, нам еще удастся что нибудь извлечь из этого обстоятельства. Тот, с которым тебе больше приходилось иметь дело, кажется, сухощав и белокур, одного роста с господином Бристоу?

– Именно.

– Так постой! Может быть, нам еще удастся что нибудь сделать. Поезжай обратно в трактир, а ближе к ночи и я приеду, одетый по прежнему.

Барнес удалился. Чтобы выполнить данное ему слово, или, лучше сказать, чтобы сдержать его перед самим собой, я в тот же вечер отправился в трактир, стоявший на большой дороге и известный под названием «Тембот», и занял место в общей зале. В ней находились все наши молодцы, а также сам Барнес. Я пошел прямо к этой компании, сидевшей за одним из столов.

– Неужели этот олух до сих пор еще пьян? – спросил я, указывая на Барнеса.

– Как видите, – ответил один из мошенников, – он все время сидел на этом стуле. Пил да храпел. Правда, около полудня он исчез куда то, кажется, ходил поспать, да, видно, не удалось ему.

Я пожал плечами и уселся в одиночестве в углу. Когда мне удалось остаться с Барнесом наедине, я спросил, чем занимались наши молодцы.

– Один из них ходил в Кендал за лошадью и телегой, через час все трое должны уехать, как говорили, в один из соседних городов, где намерены заночевать.

Я тут же составил и обдумал план действий, вернулся в залу, из которой вышел, чтобы переговорить с Барнесом. Случай вполне благоприятствовал мне: высокий белокурый молодец, которому чревовещатель Барнес так расстроил нервы, стоял в стороне, у печки, и читал газету.

Я уже говорил, что этот молодой человек был одним из давнишних моих знакомых и что нас будто сама судьба опять свела вместе. Я подошел к нему.

– Господин Дик Степл, – обратился я к нему, – мне нужно с вами перемолвиться несколькими словечками в соседней комнате.

Я говорил своим обычным голосом и приподнял парик, чтобы он совершенно точно узнал меня. Он вспомнил меня тут же, зная, что я один из старших агентов полиции. Это потрясло его и привело в неописуемый ужас. Зубы его выбивали дробь, как при сильнейшей лихорадке. Едва он узнал меня, как тотчас понял, что все его тайны открыты. Другие два члена шайки играли в карты, чтобы убить время, и не замечали нас.

– Ну, – продолжал я все тем же тихим голосом, – время дорого, любезный мой, если хочешь спастись от смерти и выпутаться из этого серьезного дела, в котором ты замешан.

– О! Я готов, но что мне надо делать?

– Надо последовать за мной и рассказать всю правду.

Он вышел следом за мной. Я отвел его в соседнюю комнату, запер дверь, и, вынув из кармана пистолет, приставил дуло к его груди и сказал:

– Ты видишь, мошенник, комедия окончена, но я стоял за кулисами и все видел. В «Дрюрилэйн» ты вытащил из кармана господина Бристоу бумажник, в нем ты нашел письмо его дяди и, не удовольствовавшись шестьюстами фунтами стерлингов, которые лежали в этом бумажнике, надумал воспользоваться ста тысячами франков, о которых упоминалось в письме. Тогда ты, Степл, надел платье, совершенно схожее с нарядом молодого человека, и под именем племянника хозяина заявился к Саре Кинг. Разумеется, тебя приняли без всяких сомнений, и тебе не составило никакого труда попасть в дом. Ты усердно тщился казаться в этой одежде Робертом Бристоу, но только старался поворачиваться ко всем спиной, чтобы никто не мог заметить и запомнить твое лицо. Потом, когда настал вечер, ты зарезал Сару и отворил дверь своим сообщникам.

– Ах! Нет, нет! – закричал Степл. – Не я зарезал ее, клянусь вам, господин Уотерс!

– Все равно, убийство было совершено в твоем присутствии, значит, и наказание тебя ждет такое же, как и непосредственного убийцу, – виселица.

Степл тяжело вздохнул.

– Ты же, мошенник, засунул руку в карман джентльмена во время его поездки из Лондона в Кендал и ловко подсунул испанский золотой в его бумажник, потом пересел на козлы, уверяя, что тебе стало жарко в карете; там ты же нашел способ засунуть за подкладку чемодана крест с бриллиантами. Теперь ступай в залу, я последую за тобой, но знай, что я с тебя глаз не спущу, и помни, что при малейшем подозрении я убью тебя, как собаку.

Степл выполнил мое приказание, я направился за ним. Никто не заметил нашего отсутствия. Десять минут спустя двое разбойников уже ехали в телеге. Я же, Барнес и Степл крадучись шли за ними. Руки Степла мы связали за спиной и отдали его под надзор трактирного конюха, которого я на всякий случай тоже взял с собой. Ночь была темной, шум, производимый колесами телеги, заглушал наши шаги. Наконец, колымага остановилась возле леса, из нее выбрались двое мужчин. Они, не теряя времени, принялись рыть землю и перетаскивать серебро к телеге.

Мы, со своей стороны, стали осторожно подкрадываться к ним и успели подойти на расстояние десятка футов от того места, где был устроен тайник.

– Полезай, что ли, в телегу, – проговорил один из мошенников, – а я буду подавать вещи.

Товарищ повиновался.