Записки практикующего психолога (СИ)

- Лаборатория сгорела, - снова ты говоришь ровно. Как будто это рядовое преступление. Как будто ты чуть не сгорела вместе с этой лабораторией! – Прямых улик нет. Дело Флягина мы раскрыли, а в министерстве дали понять, что об остальных преступлениях, похоже, придётся забыть. Дело толстых закрыто! – ты незаметно повышаешь голос, с досадой щуришься. Мы понимаем, что ты подходишь к самому больному. Я вижу по Серёге, как он готов прервать тебя, не дать тебе самой вновь растереть эту рану солью. Но мы не можем тебя остановить…

- Сообщника Марата… Илью Полозова… отпускаем. За недостатком улик. – Голос становится усталым, тяжёлым, уязвимым. Как хорошо, что Нушич этого не слышит. За что тебе это, родная моя? Влюблённый сыщик необъективен…

Ты, хлопнув по столу, быстро уходишь прочь. Я догадываюсь, куда ты идёшь. Должность обязывает тебя принести задержанному Полозову официальные извинения.

Я не могу снова оставить тебя одну.

***

POV Илья.

Ты пришла сюда не просто так. Ты пришла ко мне.

Открытая улыбка, ни доли иронии:

- Галь!.. Я же говорил, что не виноват! – подойти ближе, понизить голос, естественно ускорив темп речи: - Я зайду вечером, нам надо поговорить…

Нужен непосредственный контакт. Задеть, прикоснуться, чуть сжать локоть. Я сразу заметил, что ты очень тактильный человек. Это, кстати, одно из немногих твоих слабых мест, и оно с первых мгновений было мне на руку.

Только сейчас я никак не ожидал такой резкой перемены. Я же помню твою дрожь от моих прикосновений, еле сдерживаемое желание ответить. Я же вижу, ощущаю памятью, что вместе с болью мои ладони обжигают тебя золой страсти. Ну же… Нажать…

- Руки!

Твой звенящий калёным железом голос запаздывает всего на секунду. Однако этой секунды достаточно, чтобы понять: ты хотела, чтобы я дотронулся до тебя ещё раз. Ты хотела ещё раз почувствовать тепло мужчины, которому сумела вскружить голову. Неосознанно, наперекор своей гордости, ты наслаждалась этой секундой.

Ты в этом не признаешься – никогда и никому. Тем более, самой себе.

Я мог сделать то, что сделал дальше, из жестокого интереса, от азарта психолога, почти справившегося со сложнейшей задачей.

Я мог промолчать и уйти, исчезнуть из твоей жизни без прощальных слов.

Я мог прекратить причинять тебе боль, резать по живому. И тем не менее…

Я сделал то, что сделал, потому что не справился с задачей. Со сложнейшей задачей. Эту партию я проиграл в самом начале.

Да, я сумел сделать так, что ты влюбилась в меня. Не кто-нибудь, а именно ты! Ты, грозная и неприступная для всего мира полковник Рогозина, стала для меня нежной Галочкой. Я готов был праздновать победу, самую крупную победу в своей жизни, я чувствовал себя перешагнувшим грань человеческих возможностей – потому что ты представлялась мне сверхчеловеком! Но я проиграл. Нелепо, нелогично, вопреки расчётам и здравому смыслу.

Я сам тебя полюбил.

Я кричал тогда искренне.

- Галь… - ты отворачивалась, уходила! – Галя! Я не смогу без тебя! Галя, ну теперь ты мне веришь?

Я понимал, что кредит доверия исчерпан, что я для тебя – отыгранная карта. И вместе с тем я знал, что этот лист жизни ты никогда не сможешь перевернуть. Ты будешь возвращаться к нему снова и снова – долгими, одинокими ночами.

Я понимал, что не поможет уже ничто. Но бесконтрольно выкрикивал острые, точно в цель жалящие слова, ещё надеясь…

- Мне ж больше ничего от тебя не надо, Галя! Посмотри на меня, Га-ля!

Обернись, обернись, заклинаю! Это последнее средство, если сейчас я встречусь с тобой глазами, ты пропадёшь… Ты будешь моей! Ну же!

- Пошёл вон отсюда…

Всё испортил Круглов, этот солдафон, который в подмётки тебе не годится. Мне хватило бы одной минуты, чтобы ты обернулась, чтобы ты опять превратилась в Галочку… Но в его тоне я уловил те же звенящие интонации, что у тебя:

- … пока цел!

Я слышал, как колотится его сердце, чувствовал, как сжимаются кулаки. Я видел его лицо – слишком близко. Но не это я хотел видеть, не это…

Ох, сколько бы я сейчас отдал, чтобы видеть твоё лицо! Сколько бы отдал! Заставить плакать саму Рогозину!

Думаешь, ты отвернулась, и я не заметил твоих слёз? Да их и не было как таковых, тут сильнее само состояние, сам факт. Ты отвернулась, ты выдала свою слабость. Я уверен, секунду назад, когда Круглов ещё не успел войти, ты была твёрже камня. Но сейчас!

Никогда нельзя поворачиваться спиной к хищнику. Ты позабыла это правило, потому что привыкла быть хищницей сама. А сегодня ты жертва, и я вижу, что ты плачешь.

Думаю, с третьего раза ты навсегда запомнишь, что совершать эту непростительную ошибку нельзя.

- Увести.

Майор, куда пропала вся злость? Где тот полный холодной ярости голос?

Только уходя, я понял: отдавая приказ, ты уже не думал обо мне. Твои мысли были только о ней – ведь она повернулась спиной и к тебе. Признайся: ты боялся увидеть её слёзы. Именно поэтому подходил так медленно – давал себе отсрочку, а ей – время справиться с собой. Трус. Трус!

Она потом повернулась к тебе – вполоборота – но задумайся, чего это стоит!

***