Записки преподавателя

Он не просит. Жжет и рушит.
В ночь уносит наши души.
Всадник отслужит на горе
Черную мессу по тебе,
И эхом грянет над землей:
«Следуй за мной!»

Сметана

В детстве все было другим – дома выше, деревья ниже, время бесконечнее. Я помню, как долго тянулся летний день, он начинался яркими солнечными зайчиками на ковре, утренней мордой сиамского кота Тимки, который уже поел манной каши на рыбном бульоне (да-да, только это и ел) и пришел гладиться и будить меня. Он тыкался мне в щеку пахнущим минтаем носом.

Потом был завтрак, день начинался. Часто с бабушкой мы ездили в магазин за сметаной. Ждали, когда оранжевый длинный автобус «Икарус» с резиновой гармошкой, соединяющей две его части, приедет за нами. Там всегда пахло разогретым солнцем дерматином обивки сидений и выхлопным газом. Мы ехали в центр. Шли в гастроном, где занимали очередь в молочный отдел. Мне было лет пять. Я наблюдала за довольными магазинными котами, которые там всегда облизывались, сидя рядом с алюминиевыми бидонами, из которых наливали мою любимую сметану. Мне казалось, что они смотрят на меня с пониманием. Когда подходила наша очередь, начинался аттракцион для окружающих.

Бабушка доставала из сумки чистую, сверкающую в лучах летнего дня стеклянную банку, ее ставили на весы сначала пустую. А потом большим половником из бидона наливали в нее нежную сметану. Бабушка брала банку и протягивала ее мне. Закрыв глаза от удовольствия, я пила не успевшую загустеть сметану, ощущая, как кислинка пощипывает мне язык. Очередь с недоумением наблюдала за тем, сколько сметаны помещается в ребенке. Опустевшую, белую от сметаны банку снова ставили на весы и снова наполняли. Бабушка плотно закрывала нашу банку крышкой, невозмутимо расплачивалась за двойную порцию, и мы отправлялись в обратный путь.

До сих пор люблю сметану, каждый раз, видя новую марку в магазине покупаю, надеясь, что повторится тот самый, незабываемый вкус детства.

Сельский сход, или Новгородское вече

Жизнь в городе сильно отличается от деревенского образа жизни, и не только тем, что нужно топить печку, следить за огородом. Отличие в другом – в подходе к происходящему вокруг. Я с удивлением недавно ощутила это в полной мере.

Непривычное оживление на улицах спокойного села слегка настораживало. У клуба много машин на обочине разбитой дороги – от видавших виды девяток до расхристанных иномарок; все стены кирпичного здания старого кинотеатра (а ныне клуба) уставлены велосипедами, они здесь основной вид транспорта. Это сельский сход. Общий сбор жителей. Генетическая память земли Новгородской – в этом мне, городскому жителю, только предстояло убедиться.

Как меня туда занесло? Позволю себе краткую предысторию. Более двадцати лет моя семья каждое лето проводит в Лычково. Когда-то это был большой поселок, а сейчас – село. Пару недель назад на деревянных досках объявлений (здесь еще остались такие) появилось сразу несколько листков: один – информация о закрытии местной скорой помощи, второй – призыв на сельский сход по вопросу ее закрытия. Скорую помощь теперь предлагается вызывать из райцентра, по плохим дорогам ехать она будет более часа – это в экстренных-то случаях. Но до нее еще дозвониться нужно! Не всегда это получается… Ситуация вопиющая. Я не могла остаться в стороне.

Итак, захожу в клуб. Подростком я сюда ходила смотреть кино, все боевики и хиты 90-х. В фойе чисто, ухожено. Раньше было хуже.

Зал полон. Сажусь на банкетку сбоку, чтобы можно было уйти, никого не побеспокоив. Народ прибывает, свободных мест в зале нет. На сцене стол, накрытый белой скатертью, бутылка воды, стулья и стойка с микрофоном. Сход объявлен открытым. На сцену поднимаются три человека. Один – холеный, в хорошо сидящем костюме, с городской физиономией (представитель областной администрации), второй – дядька в очках и полинявшем свитере (главный врач областной больницы, это его приказом закрыли пункт скорой помощи, народ особенно плотоядно на него поглядывает), третий – высокий, невозмутимый в своей надменности глава службы скорой помощи Новгородской области.