Через час они были у него на квартире, Машка лежала на знакомой кровати, и ей было хорошо.
Трудился он над ней как никогда, и вот он, вот он, кульминационный момент!.. Он откатился, полминуты полежали молча, как вдруг он сел на край кровати и странно задумался.
Маша поняла внезапно: что-то здесь не то.
– Что случилось? – она слезла с кровати и устроилась на кресле.
– Я… я… так виноват… – сказал он вдруг, и Машке даже показалось, что он сейчас пустит слезу.
Она вскочила с кресла, села на пол перед ним, подняла пальчиком его подбородок и проникновенно посмотрела в глаза:
– Ну чего ты? Уже все хорошо, я с тобой, мы вместе…
– Да, да, ты со мной, – как-то истерично поддакнул он, – я такой гад, я так виноват перед ней… Она там сейчас одна, а я… я обманываю ее, я же ей обещал…
Маша посерела и облезла. Дежавю было страшным.
– Что ты обещал? – сухо уточнила она.
– Я ей обещал, что у нас теперь все будет хорошо, а сам… я так виноват перед ней…
Маше стало дурно:
– У вас?! Все хорошо… у вас?! Так ты вернулся к жене? – непонятно, как она еще держалась.
– Ну да, вернулся, – сказал он и посмотрел на Машу. – Мы поговорили и все уладили.
– Подожди, – зло уточнила Машка, – а эта квартира? Ты разве не вернулся жить домой?
– Не, я вернулся… А квартиру я решил дальше снимать, я подумал, нам же с тобой надо будет где-то встречаться…
– Почему. Ты. Сразу. Меня. Не предупредил? – металлически отчеканила Машка. – Почему я только сейчас узнаю, что ты вернулся к жене?
– Нууу… – юлил он, – я подумал, что ты ж не будешь против, если мы продолжим встречаться. Тебе что, так важна эта жена? Да не люблю я ее, я тебя люблю… Малыш, ну малыыыш, – потянулся он к ней с поцелуем, – ну прости, ладно?
– Слушай, – сказала Машка, вставая, – я тебе в прошлый раз говорила, чтоб ты шел на х*й? Так ты сходи.
И начала спешно одеваться. В этой квартире ей не хотелось задерживаться ни на минуту. Даже для того, чтобы принять душ. Даже для того, чтоб подождать такси.
– Подожди, куда ты? – горе-любовник бегал голый по коридору и хватал ее за руки. Он то ли делал вид, то ли действительно не понимал, почему она уходит.
– Какого хрена! – возмущалась Маша, и ее было уже не остановить. – Какого хрена я сейчас узнаю, что ты с женой? Какого хрена ты мне врал по телефону?! Какого мне теперь надо слушать про это твое долбаное чувство вины?! Какого ты на меня это все выливаешь сейчас?
– Ну прости, ну прости, – суетился он, – ну, я же сейчас тебе правду сказал, я же был с тобой честен… Помоги мне с эти справиться, у нас все будет хорошо…
– Вот же скот, а! – возмущалась я, слушая Машку и разливая по стаканам горячительное. – Правду он сказал! Да пусть бы он со своей правдой к жене греб и ей рассказывал, придурок!
Машка вдруг подняла голову и пристально посмотрела на меня.
И по чему-то неуловимому в ее глазах я поняла: в Машке наконец-то проснулась стервь.
– Жене, говоришь? – спросила она таким голосом, что даже мне стало не по себе. Хорошая мысль: с правдой – к жене. Ну, а что? Почему бы всем не быть честными?
– Тихо, тихо, – испугалась я, – ты что, к жене собралась?
– Ну, не совсем, разборки с женой мне ни к чему, – ответила Машка, – но ему я нервы потреплю.
Надо признать, что план, рассказанный Машкой, в целом показался мне удачным.
– Слушай, а если он не поверит, что ты знаешь телефон его жены? Если спросит?
– А кто тебе сказал, что я не знаю? – мрачно опрокинула стопарик Машка. – Что там его искать, тот телефон, вон, «Вконтакте» висит… Хочешь, кстати, я тебе его жену покажу?
– Ох ты ж! – удивилась я. – А это откуда?
– Так тогда еще, когда разошлись в первый раз, сразу и посмотрела. Любопытно мне было. Фамилию свою он сам мне как-то сказал.
Утром мы проснулись с легкого похмелья.
– Ну что, погнали? – выдохнула Машка, едва успев выпить кофе.
И настрочила ему первую эсэмэску:
«Меня тоже мучает чувство вины. Нам всем надо быть честными друг перед другом. Расскажу-ка я твоей жене о нас».
Звонок раздался почти сразу. Маша трубку не взяла.
Утро начиналось весело.
«Некрасиво так поступать», – следом за звонком пришла обиженная эсэмэска.
«Некрасиво жену обманывать. Жена имеет право знать», – совместными усилиями продумали мы текст.
«Не устраивай сериалов, пожалуйста, прошу тебя», – пиликнул телефон в ответ.
«Ничего. Если любит – простит», – зло настрочила Машка.
Телефон зазвонил истерически. Маша нажала на сброс.
«Пожалуйста! – верещала эсэмэска. – У меня ребенок, не ломай ребенку жизнь!»
«Ребенком прикрываться – это очень по-мужски!» – едко ответила проснувшаяся в Маше стервь.
«Я не прикрываюсь, – обиделась эсэмэска в ответ. – Я очень прошу тебя, не делай этого! Пожалуйста!»
Мы взяли пятиминутный тайм-аут, потом Машка настрочила ему контрольный в голову:
«Расскажешь потом, чем закончилось. Пока».
«Не делай глупостей!» – пиликал телефон.
Мы молчали.
«Пожалуйста, прошу тебя по-человечески!» – не унимался мобильник.
Мы молчали как партизаны. Не успела я налить, пошли звонки. Маша сбрасывала, а он звонил, звонил, звонил…
– Ого! – удовлетворенно сказала я. – Похоже, мужик срет кирпичами!