Записки психиатра

Работа психиатров, если она выполняется, мало кому заметна, кроме, разве что, самих пациентов и активистов антипсихиатрического движения. Ну, первым, что называется, сам бог велел, а у вторых глаз-алмаз и ух-лопух, эти бдят неусыпно: вдруг психиатры опять чем-то эдаким злоупотребили? Средний же гражданин вряд ли что-то заметит. Скорее, еще и посетует – мол, деньги за водительскую медкомиссию берете, а всякие козлы на дорогах ездят стадами, и каждый в своем авто. И это не считая баранов, эту дорогу перебегающих. И прочей альтернативно одаренной фауны, что привел Господь в соседи. Поверьте: так и должно быть. Вот ежели наша работа по каким-нибудь причинам застопорится – это увидят все. Пример? Легко!

История эта случилась в те годы, когда капитализм в нашей стране был совсем молодым и сильно недоразвитым, рынок – не менее диким, чем предприниматель, и только бандиты были хорошо организованы. Страховые компании пока еще не занимались медициной и автогражданкой – им снились прибыли АО «МММ», и от этого портилось настроение и тихо умирало либидо. Взаиморасчеты между предприятиями были вряд ли аккуратнее и упорядоченнее, чем выбор подруг экипажем ракетоносца, вернувшегося из годовой автономки.

В итоге получилось так, что психбольнице задолжала туева хуча предприятий, вплоть до автогиганта, а сам дурдом задолжал эти же деньги поставщикам продуктов. Муниципалитет, которому тогда принадлежала больница, делал вид, что видит ее главврача впервые и что вообще проблемы индейцев шерифа не волнуют. Начальство больницы крепко задумалось. Одно дело – не платить врачам и медсестрам и не закупать лекарства: медики бесконечно терпеливы, да и стратегический запас медикаментов на случай ядерной войны позволит какое-то время ни в чем не нуждаться. Но не кормить больных нельзя!

На планерке главврачом было озвучено волевое (оно же, как выяснилось позже, политическое) решение: выписываем ВСЕХ, КОМУ ЕСТЬ КУДА ИДТИ. Обеспечив запасом лекарств. Пусть пока лечатся дома. Заведующие отделениями и врачи-ординаторы проделали колоссальную работу, и в итоге меньше чем за пять дней больница осиротела, по три-четыре психохроника на отделение не в счет. Дурдом был тих и пуст, как Парфенон после неприятельской налоговой инспекции. В мыле, как всегда, была только амбулаторная служба – но это состояние для них привычно.

Казалось бы – что такое пятьсот человек для почти миллионного города? Э, не спешите! Дело в качестве, а не в количестве. А если учесть еще и невозможность госпитализировать тех, кто вот прямо только что сошел с ума, то повышение градуса накала страстей будет вполне ощутимым. Начались письма и жалобы сначала главврачу, потом в горздрав, потом в мэрию. Те, кто с дальним прицелом, написали сразу президенту и в Страсбургский суд – так, чтобы было. До муниципалитета вдруг дошло, что пятьсот бесхозных психически больных – это похлеще, чем триста спартанцев под Фермопилами. Да еще и из психдиспансера обещают подкинуть оставшихся на сидяче-бродячий митинг перед мэрией. В шутку, конечно, но кто их, психиатров, разберет – вон, уже разок пошутили.

Наш дурдом простаивал три дня. Потом вдруг скоропостижно нашлись деньги, списались долги, даже профицит бюджета нарисовался (ну, это ненадолго, наша бухгалтерия не дремлет). Через три дня мы снова были рады угоспитализировать всех желающих. Ну, почти всех. Ну, ладно, некоторых и вовсе без их на то желания. В общем, заработали в полную силу.

С тех пор прошло много лет, но про тотальную выписку из дурдома помнит весь персонал. Оказывается, очень действенное средство на крайний случай. Можно даже не устраивать забастовку. Тем более что забастовки у медиков отчего-то запрещены.

Призывник на приеме, показав тридцать пять шрамов на предплечье, пытался убедить меня, что это он сделал исключительно от скуки в один из долгих зимних вечеров. И почему мне никак не верится в такую скуку?

Тебе помочь?

Большинству наших женщин можно смело ставить памятник за их самоотверженное стремление вынуть из лужи, отмыть, причесать и вернуть на путь истинный то, что лучше было бы там же и оставить. Ибо бывают случаи, когда симбиоз индивида и лужи настолько нерушим, что проще лечь рядом и хрюкотать на пару. И ведь вокруг столько более достойных партий, но… «Он же без меня пропадет!» – и обязательно с особым грудным придыханием… Словом, не бережете вы себя, барышни! Паша (пусть будет Паша) с детства женской лаской был избалован. Еще бы – мальчик-ангелочек, из которого, минуя сравнительно недолгий период локтей, коленок и прыщей, вырос очень симпатичный парень, просто звезда экрана, если б долетел. И, казалось бы, все замечательно: любящие родители, вздыхающие девчонки, школьные учителя, отмечающие неплохой потенциал, – но нет, не все так просто.