Записки психотерапевта. Многообразие экзистенциального опытаобразие экзистенциального опыта

С апреля 2015 года я уже не работал психотерапевтом клиники и занимался преподавательской деятельностью. Изредка раздавались звонки и просили посмотреть особые случаи, и поэтому, когда поздним вечером позвонил заведующий отделением гепатологии Алексей Владимирович Одинцов и попросил помочь, я был не очень удивлен. Он, с полагающимися извинениями, как-то сбивчиво проговорил, что, несмотря на то что я уже у них не работаю и несмотря на то что завтра суббота, не смог бы я встретиться с одним тяжелым пациентом? И мы договорились на 15 часов. Я попросил немного рассказать о пациенте. «Это поэт и переводчик с немецкого…» Я вспомнил немногих: А. В. Михайлова (Ф. Ницше), С. К. Апта (Г. Гессе, Р. Музиль, Ф. Кафка, Э. Гофман) и В. В. Бибихина (М. Хайдеггер). «А зовут как?» – «А зовут его Владимир Матвеевич Летучий». – И тут не только пол подо мной закачался, но и сам я слегка закачался: Летучий! Совсем недавно я нашел два шедевра: «Седьмое кольцо» Стефана Георге в прекрасном переводе В. Летучего и исследование М. Маяцкого «Круг Стефана Георге», в котором описывались закрытое пространство поэта и допущенные в этот духовно-этический орден, гештальтом которого был выбран Платон. Смятение и страх поразили меня! Завтра мне предстояла встреча с тем, кто не испугался Сфинкса, кто должен был обладать и решительностью, и отвагой, и мужеством. Условно я назвал его Доблестным Рыцарем и приготовил книгу Георге с его переводами.

И вот это время настает, я осторожно стучусь и приоткрываю дверь палаты. Двое смотрят на меня – поэт-переводчик и красивая женщина возле него. В мире киборгов не существует стесненного дыхания, оно пока не заложено в их алгоритм и рассматривается как артефакт, возможно, что стесненное дыхание есть божий дар, и я действительно испытал некое замешательство, знакомое всем, кто неожиданно встретился с Прекрасным. Прекрасное начиналось стремительно: глаза наши встретились, и вот уже я пожимаю протянутую мне руку. «Галина Викторовна Бонч-Бруевич, жена Владимира Матвеевича», – тихо произнесла она. Протянутая рука говорила об открытости и искренности, о внутреннем благородстве и чистоте. Последнее нередко встречается у детей, а первое всегда отличает аристократическую натуру.