Записки районного хирурга

— Досталось! Только, Анастасия Романовна, честно сказать, я не понял, собственно, за что?

— А главный врач что, не сказал?

— Сказал, что-то произошло у нас в отделении, велел разобраться с вами, а после вас к нему прислать на ковер. Что произошло-то?

— Да беда у нас, товарищ заведующий, — тяжело вздохнула Анастасия Романовна. — Вы вчера все разошлись, мы столы убрали, посуду перемыли, и я тоже ушла. А санитарки наши, молодые Наташа Косицина и Тамара Степанова, все никак угомониться не могли. Мало им показалось, добавки захотелось. Сходили в магазин, взяли еще «беленькой» и пошли на терапию отношения выяснять с Настей Бобровой, медсестрой, она как раз вчера дежурила. Вроде как Настя у Тамарки когда-то мужика увела. Вот девки поддали и пошли на разборки. В общем, закончилось тем, что наши санитарки облили ее мочой и всю измазали калом. Тьфу, стыдобища!

— Каким калом, какой мочой? Где они ее взяли?

— Да, говорят, они ее в туалет затащили, а там «утки» с этим добром стояли, ну они и воспользовались. (Санитарок, как правило, в учреждениях не хватает, за мизер мало желающих экскременты таскать, приходиться среднему медперсоналу этим заниматься. Медсестры складывают использованные «ночные вазы» в одно место, так как туалет один, в лучшем случае два, и он постоянно, хронически занят, кто-то из больных обязательно «заседает». Сестра ждать не может, она ставит горшок рядом и уходит на пост, а как выпадет свободная минутка от основной своей работы, то возвращается и только тогда моет и выливает. Так и громоздятся рядами полные «утки» в местах общего пользования, распространяя не довольно веселое амбре. Это обычное явление в ЦРБ.)

— Ужас! И что теперь?

— Не знаю. Настя заявление написала в милицию, сожитель ее сказал, что порвет девок, в общем, дурдом!

— Весело, — вздохнул я. — Не поймешь, чем заниматься, то ли лечебным процессом, то ли разборками.

— А и тем, и тем придется заниматься! На то вы и заведующий!

— А что, Леонтий Михайлович, тоже этим занимался?

— А то! Он еще и не тем занимался. Думаю, при нем такого не произошло бы. Его тут шибко уважали! Уважали и боялись!

— Вы хотите сказать, что меня тут ни во что не ставят? Оттого так себя вести стали?

— Я этого не говорила! Вы не обижайтесь, Дмитрий Андреевич, как хирург вы молодец, все вас хвалят и любят за это, и оперируете вы прекрасно, и больных тяжелых на ноги ставите, но как организатор, извините, пока никакой!

— Спасибо за откровенность, — хмыкнул я.

— Никак обиделись?

— Да нет, задумался.

— Это хорошо. Вот, Леонтий Михайлович, он все знал: сколько у него на отделении персонала, какие ставки, кто работает, а кто халтурит. Он все лично проверял, в каждую дырку залазил, знал даже, сколько половых тряпок на этаже, и если не хватало, то давал втык сестре-хозяйке и мне.

— Заведующий и тряпками занимается?

— А как же, всем! Он хозяин был, вы, может, и не замечали. А Леонтий Михайлович и тряпками занимался, и тазиками, ведрами, швабрами — всем!

— Да, тяжела ты, шапка Мономаха!

— Вы не расстраивайтесь, втянетесь со временем, — утешила меня старшая медсестра. — Парень вы неглупый, с характером, не трус, умеете быть требовательным, так что научитесь, а я вам подсказывать на первых порах буду. Согласны?

— Значит, Анастасия Романовна, будете серым кардиналом на отделении?

— Вы начальник отделения, а я ваша правая рука. Это моя работа. Вы же администратором, поди, не были никогда?

— Нет, конечно, когда бы я успел.

— А я уже тридцать лет старшей! Так что давайте не ссориться, а помогать друг другу, я вашу индивидуальность ни в коей мере не собираюсь ущемлять! Вы согласны?

— Согласен! А Ермаков, по-вашему, был хорошим хозяйственником?

— Замечательным! Просто идеальным! Мы же раньше заготовкой сена занимались.

— Сена? Больным вместо матрацев подкладывать?

— Ну, нет! Раньше при советской власти, да и незадолго до вашего приезда, все государственные организации оказывали шефскую помощь сельскому хозяйству. Причем в обязаловку было. Вы разве не слышали?

— Нет, откуда? Я же в городе жил.

— Была такая установка от райкома, что все учреждения помогали совхозам и колхозам, даже школы. У всех план, больница должна была, по-моему, 60 тонн сена заготовить. Наш совхоз «Заветы Ильича» во Фролове располагался.

— И что, вы каждое лето накашивали вручную 60 тонн? Я даже не представляю себе, сколько это сухой травы, но, наверное, много.

— Много, — улыбнулась старшая. — И конечно, мы косили не вручную. Работали трактором, затем, когда трава высыхала, ее специальная машина собирала и прессовала в тюки, а мы уже таскали и в скирды складывали. Правда, где трактор не мог пройти, там мужики вручную выкашивали. Леонтий Михайлович и Иван Григорьевич, анестезиолог, он тогда еще совсем молоденький был, только к нам приехал, ох как любили «литовкой» помахать!

— Во дела, — изумился я. — Шесть лет проработал у вас, а первый раз слышу, как вы сено заготавливали.

— И сено, и на картошку ездили! Все было. Как советская власть рухнула, еще года три поездили, а потом все!

— Анастасия Романовна, а как же больные, бросали больницу?