Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Хозяин отеля и шеф-повар ресторана, как обычно, сам сервировал стол для наиболее важных гостей. Вот и теперь он неторопливо и с достоинством исполнял свою миссию, подготавливая своих гостей к таинству приема тех блюд, которые творились в ароматной атмосфере его кухонной лаборатории. Только главный гость знал некоторые факты биографии шеф-повара, позволяющие им работать вместе.

Когда-то шеф, родившийся в Брюсселе, обучавшийся в Париже и Лионе, а затем практиковавшийся во многих городах Европы, был посвящен в тайну его отца, бывшего кадрового сотрудника секретных служб Франции. Но во время Второй мировой войны ситуация сложилась так, что, спасая жизнь своей жены и единственного сына, схваченных во время облавы, он вступил в контакт с немецкой секретной службой, в результате которого возникла операция, названная «Десерт».

Эта операция привела к провалу ряда законспирированных членов движения Сопротивления, в основном во фламандской части Бельгии. Позднее, уже после окончания войны, один из бывших членов Сопротивления, спасшийся от действий немецких спецслужб, сумел обнаружить часть уцелевших архивов, в которых были найдены документы, подтверждающие участие француза в акциях немецких оккупационных властей.

Небольшой портфель с копиями документов, присланный на адрес семейства, лишил ее главы, застрелившегося после изучения бумаг и часового раздумья. Смерть отца, который был для него кумиром, и последовавшая вскоре смерть матери, не вынесшей горя и позора, ознакомление с документами, раскрывающими неблаговидную роль отца во всей этой истории, перевернули всю жизнь сына. Он поклялся никогда не заниматься тем, чему посвятил свою жизнь отец и к чему стремился вначале сам. Но время и люди вернули сына к той деятельности, которой посвятил свои лучшие годы его родитель… И гостю и шеф-повару это было известно, и эта общая тайна очень тесно связывала их обоих.

Но в тот момент, когда сервировка стола уже подходила к концу, еще один человек приступил к разматыванию этого старого клубка. Информация, заложенная еще на специальных курсах и подвергаемая анализу в данный момент, позволила получить нужный результат, и теперь его компьютер один за другим принимал блоки информации, на расшифровку которой уходило столь ценное время.

Второй взмок, но это сейчас не имело значения: рубашка прилипла к телу, пальцы как заведенные плясали по клавиатуре, открывая доступ к нужным файлам и составляя необходимые информационные сводки. В этот момент Второй был похож на одержимого идеей отшельника, заточившего себя в келье для постижения некой высшей истины. И, видимо, так оно и было, потому что высшей истиной была и остается жизнь, которую сейчас и спасал Второй. Вот только чью жизнь на этот раз он спасал, кроме своей, ему было непонятно.

Но в какой-то момент он вдруг остановился: у него открылись глаза, и он вдруг осознал, что был наивным простаком! Ему стало понятно, что на самом деле сейчас происходит и на что толкают его и того человека, против которого ему приходится работать. Второй в гневе бросил дорогую ручку с золотым пером на стол с такой силой, что та отскочила и, ударившись о белую стену, оставила на ней черные чернильные кляксы.

Второй подошел к золотой безделушке, исковерканной одним сильным ударом. И вдруг явственно понял, что он – такая же дорогая безделушка, которую достают в ответственные моменты для подписания важного контракта, позволяя блеснуть в свете юпитеров высокопробным, пронумерованным золотым пером. Но стоит погаснуть фотовспышкам и лампам юпитеров, как дорогую ручку надолго убирают в массивный футляр и прячут в ящик стола до следующей демонстрации своей весомости, состоятельности, подтверждения своего имиджа и престижа.

Золотая ручка, стоившая еще пару секунд назад несколько тысяч долларов, искореженная и сломанная, измазанная чернилами, жалкая и бесполезная, валялась у ног Второго. В какой-то момент ему захотелось восстановить ее, заменить искореженное ударом перо, отмыть и выправить корпус, но мелькнувшая в голове мысль и вызванная ею смена настроения вернули Второго к реальности. Он топнул ногой и довершил то, что не смог сделать в первом порыве.