Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Степанов быстро вышел на помост и встал напротив своего хитроумного соперника. Команда хаджиме бросила дзюдоистов к центру татами, и они закружили по нему, выбирая удобный захват, высматривая момент для броска. Схватка носила тактический характер, ошибка могла стоить дорого, но Олег все-таки допустил ее. Привычка бороться по правилам борьбы самбо – национального достояния Страны Советов – приучила его плотно захватывать куртку соперника на спине или выбирать ткань, пока рука накрепко не схватит пояс куртки. И вот в момент, когда Степанов взялся правой рукой за кимоно соперника на спине, кореец быстро провернулся на больной ноге и, прихватив правую руку Степанова, произвел сильный бросок через спину – иппон-соэ-наге! Но иппона, то есть чистой победы, не было. Олег успел несколько развернуться в воздухе, уходя от падения на спину, и судьи остановились на оценке вазари – полпобеды. Это было уже очень серьезной заявкой на победу и выход в следующий круг.

Кореец стал уходить от борьбы, имитируя активность, пугал попытками проведения приемов – время работало сейчас на него, и с каждой секундой все более приближая корейца к победе. Степанов собрался, каждое движение своего соперника он блокировал, гасил, переводил в контрприем, но оценку получить пока не удавалось. Олег не слышал, что подсказывали ему товарищи и тренеры, – сейчас только он мог знать, а скорее чувствовать, как исправить положение.

Пот градом катился по лицу – напряжение давало себя знать, – но смахнуть его времени нет. В этот момент кореец, тесня Степанова, несколько подался вперед, и Олег, быстро подсев под него, уперся своей ногой в живот соперника – мгновение, и кореец, описав дугу в воздухе, упал на спину.

Но не успел еще судья жестом и голосом объявить оценку, как Степанов крепко зажал руку соперника между коленями и коротким быстрым движением провел болевой прием. Кореец на мгновение замер, стараясь удержать руку в удобном положении, но уйти от поражения ему не удалось. Степанов резко отжал голову соперника и быстро вывел руку назад и чуть в сторону. Кореец вскрикнул и, схватившись за локоть, что-то злобно процедил сквозь зубы. Иппон!

Наши на европейском турнире по тактической стрельбе

Только сойдя с татами, советский борец почувствовал, сколько энергии отняла эта незапланированная схватка. Степанов вышел в следующий круг. Схватки продолжались по олимпийской системе.

Определился следующий соперник Олега – это был тот высокий и мускулистый тайванец. К Степанову подошел представитель руководства команды:

– Будь внимателен, Олег. Помни, что дипломатических отношений с Тайванем нет, и во время схватки могут быть любые выпады, любые неожиданности.

Сколько раз подобные неожиданности встречались в практике наших борцов на соревнованиях нового времени и в глубокой древности…

Около 6887 г. от с. м. (1378 г. от Р. Х.)

«Рус, рус», – понеслось по рядам в пестрых халатах. Шапки, отороченные мехом, поворачивались во все стороны, и возглас принимал оттенки удивления, злобы, восторга, недоумения. Увидеть русича на соревновании богатырей в Орде можно было не часто. Победа на празднике борцов ценилась высоко и хорошо вознаграждалась ханом, кто бы ни выиграл, кроме русов. Их за дерзновенную победу на празднике силы во славу хана награждали свободой и полной золотой чашей вина, на дне которой быстро растворялась маленькая горошина, делающая чашу свободы – чашей смерти.

Русоволосый богатырь в белой холщовой рубахе, синих шароварах, заправленных в красные княжеские сапоги, вышел в центр круглой площадки навстречу огромному борцу-ордынцу. Рус поклонился хану и, засучив рукава и поправив пояс, приблизился к сопернику. Ордынец усмехнулся, измерив взглядом представителя этого завоеванного, но не покоренного Ордой народа.

Тагай-мурза, как звали любимца хана, помнил этот взгляд, когда он вместе со множеством других воинов десятков, сотен и туменов хана штурмовал русские города, со стен которых на него неизменно смотрели из-под чуть сдвинутых бровей такие же глаза. В них читались не злоба, сжигающая в пепел сердце и душу, не страх, отнимающий последние силы и волю. В этих глазах были решимость и упорство завершить начатое дело, какими бы трудным оно ни было.