Записки разведчика

Недалеко от опушки леса на полонине стояла пастушья хата. Не заметно никаких признаков жизни. Где же отары, которые мы вчера видели с горы?

Соблюдая предосторожность, выбрались на поляну и вошли в хату. Никого. В печке вмазаны два больших котла. В углу прямо на полу – куча грязной каменистой соли. На лавке несколько кусков брынзы и засохшего овечьего сыра. Гапоненко разрезал их на кусочки по количеству разведчиков. Каждому достался кусочек величиной с половину спичечной коробки. Хлопцы положили их в рот и сосали.

Выслав три отделения для осмотра леса за полониной и горы Синички, я с остальными товарищами тщательно обследовал хату, надеясь найти что-либо из продуктов. Напрасные старания.

Судя по всему, жилище покинуто не так давно. Во всяком случае, после дождя. Об этом говорят следы людей и овец вокруг хаты. По-видимому, и сюда дошло распоряжение немецкого командования.

Неужели и здесь нас постигнет неудача с продуктами? Нет. На этот раз нам улыбнулось счастье. Правда, небольшое, но все же счастье.

Из леса возвратилось отделение Землянко. Разведчики привели с собою пастуха.

– Вот, — ткнул пальцем в сторону гуцула Антон Петрович. — Нашли.

– День добрый, пан товарыш, — сказал пастух, теребя в руках шапку.

– Вы здесь одни? — спросил я, поздоровавшись.

– Так, пан товарыш. Остатни з вечера отару до Яремчи погнали.

– А вы почему остались?

– Я з пятком вивцив тут залышився.

Что такое? Не ослышался ли? Я переспросил:

– Как вы сказали?

– Я там схроныв овечек, — указал он в сторону леса.

– Вы можете продать их нам?

– А на що продать? Отдам так, без грошей…

Не теряя ни минуты, я отрядил гуцула с отделением Землянко за овцами. Пока они ходили, хлопцы налили в котлы воды и разожгли печку. Я собрал польские злотые и немецкие марки, какие были у разведчиков, и вручил их гуцулу, как только пригнали овец.

Пастух помог зарезать и разделать овечек. Вског ре котлы были заполнены бараниной.

Вершигора подоспел, когда первая закладка мяса была готова. Разведчикам выдали по куску баранины и по кружке бульона. Остальное передали помпохозу Павловскому.

– Жить стало лучше, жить стало веселее, — пропел довольный Юра Корольков, облизывая пальцы.

А Журов уселся на деревянной колоде и, подражая гуцулам, запел: Э-э-й!

На высокий полоныни

Витэр повивае-е-е. Сыдыть вивчар молодэнькый

Та й на трэмби грае-е-е…

– О, той товарыш дуже добрэ спивае, — похвалил гуцул и, раздобрившись, угостил партизан самосадом.

Кому не досталось курева, те подсаживались к счастливцам и наперебой заказывали сороковки, двадцатки, бычки и губожечки. Первый имел право выкурить шестьдесят процентов самокрутки, последнему доставалось на одну затяжку, да и то через соломинку. Но и этому были рады. Все-таки табак, а не листья деревьев.

– Наш «гуцул» развеселился, — подшучивали разведчики над Журовым.

– А что солдату нужно? Был бы харч, — сказал Юра.

– Не всяк весел, кто поет, — серьезно ответил Журов и затянул:

Удовыцю я любыв, подарункы ей носыв…

Часам к десяти соединение заняло Синичку, урочища Шевка и Лазек и горы, примыкавшие к ним.

Гора с птичьим названием Синичка выглядела совсем не по-птичьи. Вершина представляла собой нагромождение камней, лишенных какой-либо растительности. Чуть пониже вершины гора опоясана лесом и кустарниками. Восточные и западные скаты крутые, покрыты редким кустарником. Синичка изрыта полуразрушенными окопами и траншеями времен первой мировой войны. В этих траншеях заняли оборону роты Сережи Горланова и Давида Бакрадзе.

Не успели мы как следует расположиться, разведчики доложили о подходе противника. С высоты была хорошо видна дорога, по которой к подножию горы подъезжали автомашины с пехотой.

Уверенные в своих силах гитлеровцы высадились из машин и начали взбираться по склону. Они шли легко, умело преодолевая крутой подъем.

– Эй, кацо, видно, эти фашисты немало гор излазили, — сказал Давид, обращаясь к Горланову.

– Я бы тоже легко полез, если бы меня к ней на автомашине подвезли, — отозвался Сережа.

– Посмотрим, как они отсюда будут лететь. Подпустим, кацо?

– Подпустим, — согласился Горланов и поспешил к своей роте.

– Стрелять только по моей команде, — отдал распоряжение своим подчиненным Бакрадзе.

На гору взбиралось около батальона противника. Послышалась лающая речь. Идут смело. Видимо, не подозревают, что их ждут партизаны. Вооружены легко. В руках длинные палки. Одежда и обувь специально приспособлены к действиям в горной местности.

Когда противник подошел метров на пятнадцать-двадцать к обороне, Бакрадзе подал команду:

– По фашистам, огонь! — И метнул гранату.

Заговорил весь восточный склон горы. Автоматные и пулеметные очереди партизан косили гитлеровцев. Гранаты довершали дело. Отборные фашистские головорезы двадцать шестого полка альпийских стрелков не ожидали такого ошеломляющего удара партизан. Они, оскалив по-волчьи зубы, катились с горы, оставляя на ее склонах убитых и раненых, даже не пытаясь их унести.

Атака была отбита без потерь с нашей стороны. Партизанам достались трофеи: оружие, документы, а главное – фляги с кофе и галеты.