Записки разведчика

Диверсии, которые проводили мы и партизанские группы, действовавшие в этих же районах, нарушали нормальную работу фашистского тыла, задерживали железнодорожные перевозки и срывали заготовки продовольствия. Все это заставляло гитлеровцев нервничать и постоянно находиться в напряжении.

Фашисты, встревоженные диверсиями, приняли меры по усилению охраны. Чтобы обезопасить себя, они, систематически прочесывали ближайшие леса и рощи. На железкой дороге усилили патрулирование, ввели охрану железнодорожных переездов, возле мостов и будок соорудили дзоты, блиндажи, отрыли окопы. Пристанционные жилые помещения, в которых располагалась охрана, приспособили к обороне. Стены домов засыпали землей и обложили кирпичом. По обе стороны железной дороги на удалении ста-ста пятидесяти метров вырубили лес и кустарник.

Нам пришлось менять тактику проведения диверсий. Мины мы теперь закладывали непосредственно перед прохождением поезда, чтобы патрули не могли их извлечь.

Во второй половине августа я, Рыбинский, Стрелюк, Мурзин и Савкин забрали последние запасы взрывчатки и направились к железной дороге. Вышли западнее Бахмача. В том месте, которое мы выбрали для минирования, работала ремонтная бригада. Здесь же неотлучно расхаживали немецкие охранники. Видимо, гитлеровцы не доверяли ремонтникам из местных жителей.

Нам долго пришлось наблюдать, как на железнодорожной насыпи проверяли и закрепляли рельсы, заколачивали костыли и подсыпали землю под шпалы. Много прошло эшелонов на запад и восток.

Перед вечером рабочие ушли. Ушла и охрана. Но не проходило и двадцати минут, чтобы не появлялись немецкие патрули.

Мы дождались темноты и приблизились к насыпи. Выбрав удобный момент, когда патрули осмотрели путь и скрылись за поворотом, Стрелюк, Рыбинский и Савкин поползли на насыпь. Мы с Мурзиным остались для прикрытия. Медленно тянулись минуты…

Наконец путь заминирован, ребята соскользнули с насыпи, и мы отошли к лесу. Решили не уходить с этого места и проследить, какие будут результаты нашей работы.

Ждать пришлось недолго. Послышался грохот приближающегося состава. Мы затаили дыхание в ожидании взрыва. Мне всегда в такие минуты вспоминалась наша первая неудавшаяся диверсия.

– Скорость подходящая, — сказал Рыбинский, прислушиваясь к пыхтению паровоза и перестуку колес.

– Эх! Если бы сковырнулся с насыпи, — вздохнул Стрелюк.

Из-за опушки леса показался паровоз. Он стремительно шел к тому месту, где его ждала мина. Вагоны набегали друг на друга, как бы подталкивая паровоз.

– Внимание!. Приготовиться… Раз, два, — считал Костя. — Ну что же? Дав…

Не успел Рыбинский докончить фразы, как резкий взрыв разрезал воздух. Фонтан земли с обломками шпал окутал паровоз и столкнул его с рельс. Столкнул, но не опрокинул. Паровоз несколько метров прокатился, увлекая за собою вагоны, затем резко остановился. Вагоны, платформы и цистерны, звеня и треща, полезли друг на друга. Времени терять нельзя.

– По цистернам огонь! — скомандовал я и дал длинную очередь вдоль ближайшей цистерны.

Справа и слева от меня заработали автоматы. Из цистерны тонкими струями забили фонтаны жидкости. Вспыхнуло пламя. Красные языки лизнули бока цистерны и быстро побежали кверху. Как только они коснулись горловины, раздался взрыв страшной силы. Продолговатый ослепительный клубок вырвался из Цистерны и, бурля и округляясь, взметнулся вверх. Из ослепительно-огненного он превратился в черное облако. Пламенем охватило ближайшие вагоны и платформы. Зашипели и затрещали сухие, выкрашенные доски.

– Перенести огонь на следующие цистерны! - кричал я, пуская очередь за очередью по эшелону.

Вспыхнули еще три цистерны. Пламя пожирало вагоны и платформы. Теперь уже ничто не могло спасти эшелон.

Мы возвращались довольные и бодрые, А позади еще долго виднелось зарево и слышались взрывы. Эшелон догорал. Когда мы были в трех километрах от места диверсии, в сторону леса от эшелона полетели трассирующие пули немецких пулеметов и автоматов, в воздух взвились ракеты.

Это была наша последняя диверсия. Ничего не скажешь – завершение славное. Сотни танков и автомашин остались без горючего, а пехота и артиллерия – без боеприпасов.

Вскоре нам сообщили, что за выполнение задания в тылу врага разведчики награждены орденами и медалями. Этими наградами были подведены итоги нашей двухмесячной работы в тылу врага. Сюда входили и проведенные диверсии, и разгромленные полицейские участки, и разведывательные данные о передвижении войск и железнодорожных перевозок противника.

Тогда мы еще ничего не знали о судьбе Леши Калинина. И это омрачало нашу радость.

Решающее значение в выполнении задания сыграла бесперебойная связь, которую нам обеспечила радистка Дуся. Она с честью справилась со своей задачей и была награждена орденом Красной Звезды.

ОБЛАВА