Записки реаниматолога

Перевел его на более современный аппарат, стоял возле него весь вечер, игрался, как безумные игроки возле однорукого пирата, параметры дыхания достаточно жесткие, но он хоть порозовел, и содержание кислорода в крови стало на более приемлемом уровне. По выходе из седации стал открывать глаза. Успех, да, но в час ночи меня зовет палатная сестра, он проснулся, стал дергаться и выдернул трубу из трахеи, мышечный тонус хороший, а дышать не может. Я ему тут же вернул обратно трубку (другую только, чистенькую), снова его организм прочувствовал недостаток кислорода, но ничего — утром лежал как розовенький поросеночек и уже не стремился сбежать от нас.

Вечером поступил мужчина с циррозом печени, средних лет, изможденный, худющий, отечный, живот как у беременной на девятом месяце женщины, только вместо новой жизни, у него жидкость, говорящая о финале. Гепатит С в смеси с алкоголем его добивал. Все это дело осложнилось кровотечением из варикозно-расширенных вен пищевода, полный желудок крови, полечили, к утру его переведут в другое отделение. Его сожительница вечером приходила, дыхнула на меня запахом перегара:

— Дохтур, что это за врачи на скорой работают, даже укол не могут нормальный сделать?!

— Какой укол?

— Ну, вы видели его яйца, они же громадные, как же он с такими яйцами будет жить?! — я чуть не рассмеялся в ответ. «Епта, — думаю, — мужик ее умирает, а этой бабе яйца не нравятся, какая разница с какими погремушками он будет лежать в ящике?»

Но самый интересный пациент лежал у нас в первой палате. Висельник, 35 лет, третий раз его уже вынимали из петли, на руках вены изрезаны. Вроде спокойно лежал, не дергался, дыхание не страдало. Сижу, пишу в ординаторской истории, залетает сестра:

— Владимир Владимирович, зайдите на палату, там помощь нужна!

Захожу, а там вся бригада сестер сидит на нем, как на быке — в родео скачут. Мне завидно стало, тоже присоединился, блин, когда у человека крыша едет, его хер удержишь! Картина маслом, я сижу на голом мужике. Состояние серьезное, но мне в это время вспомнился дурацкий анекдот:

Две подруги делятся впечатлениями, одна другой:

— А ты пробовала с мужиком в родео сыграть, знаешь какой кайф!?

— Нет, а как это?

— Залезаешь на него сверху и говоришь ему, что у тебя СПИД, и попробуй в это время удержаться!!!

Крыша у этого суицидика слетела напрочь, решил не рисковать, дал ему отдых и назначил сон с переводом на управляемую вентиляцию легких, утром он стабильный, розовенький, в барбитуровой лечебной коме. И ведь выживет, переведем мы его, будьте уверены, он, паскуда, опять в петлю полезет, даю в этом гарантию, и опять мы будем лечить и кохать его. А что делать, дать ему умереть мы не можем, лечить будем по полной, тратить на него дефицитные лекарства, а по-другому никак. Грех на душу брать не собираюсь, тут переживаешь, когда чего-то не сделал, что могло бы помочь больному, а убить — нет, и так нагрешил в своей жизни.

Дежурство тяжелое, но зато никого не вынесли вперед ногами, хотя страждущих было хоть отбавляй. Кстати, у нас в тот самый вечер было открытие парка, играл «Парк Горького», вечером вышел, слышимость отличная, классно поют, на площади народ гуляет, радуется, живет. Так вот я и стоял, затаив дыхание, слушал, раздумывал, может, плюнуть на все, пойти туда, где жизнь кипит и народ радуется, но нет, вернулся, туда, где правит смерть и печаль, но на один вечер мы с ней справились!

Бегущий человек

Однажды, примерно в середине осени, на улице было довольно-таки прохладно, к нам в приемный покой, доставили из деревни мужика в глубокой алкогольной коме. Воняло от него ужасно — смешанный тяжелый запах самогонного перегара, рвотных масс и экскрементов. Ему бы просто выспаться, но по правилам коматозников доставляют в реанимационное отделение, что собственно очень правильно, поскольку не все люди, что без сознания, пьяны, а даже и ежели пьяны, то это не исключает тяжелую, а иногда смертельную патологию. Родственники всю одежду забрали, санитарки из приемного покоя — отмыли его и к нам доставили. Поскольку мы исключили всякую другую, кроме алкогольной интоксикации, патологию, то и лечение он получил самое что ни на есть простое — большое количество жидкости с малым количеством диуретиков. К четырем утра это тело очнулось, как обычно вместо слов благодарности за спасенную его интеллигентную душу, он потребовал покурить, попить, сходить в туалет, самостоятельно выдрал мочевой катетер, при этом чуть не вырвал свое достоинство. Достал он меня капитально, не дожидаясь планерки, решил его перевести в терапию. В чем мать родила, укутав одеялами, в сопровождении санитарки и охранника, отправили, предварительно перекрестив в спокойную дорогу.