Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

«Чулок» — это комната с нарушенными пропорциями, ширина которой несоизмеримо меньше длины. Ширина таких комнат определяется расстоянием между окнами — при заселении бывших барских покоев просторные залы разрезались на части перегородками, просто поставленными между проемами так, что получались комнаты с одним окном. Ширина таких комнат колеблется от 2,3 до 2,5 метров, длина — примерно в четыре раза больше. При ширине меньше 2,3 комната признается нежилой и переводится в места общего пользования.

Кроме того, многие комнаты в квартирах Петербурга имеют форму трапеции. Эта поразительная геометрия до сих пор вызывает у меня удивление. Вот представьте — на прямой улице стоит прямой ряд прямоугольных домов. А в каждой (!) квартире — трапециевидные комнаты или кухни. Причем все трапеции узкой стороной обращены к фасаду. В конце концов я сказала себе, что земля — круглая, и, видимо, такая форма есть просто способ скомпенсировать кривизну земного шара. И ничего не говорите мне о диаметре Земли! Петербург — город чудес.

На стенах виднелись следы протечек. Состояние квартиры оставляло желать лучшего. Пожелтевшие обои, старые рамы, скрипучие полы и отсутствие нормальной сантехники не придавало квартире привлекательности. Продавать такие квартиры можно или очень долго, или очень дешево.

В квартире жили разведенные супруги. Вернее, не совсем супруги и не совсем разведенные. Сергей и Тамара проживали в гражданском браке. За пять лет до описываемых событий они въехали в эту квартиру, обменяв на нее свои комнаты в других коммуналках. По документам каждому из них принадлежала одна из комнат, третья комната в силу своей дефектности — размер этой трапеции в самом широком месте был всего два метра — была признана местом общего пользования.

За пять лет совместного проживания отношения изменились, и коммуналка по документам превратилась в коммуналку по сути. Они жили в одной квартире как ничем не связанные между собой люди. Сергей привел новую гражданскую жену, которая тоже жила в этой же квартире. Тамара не смогла этого перенести. Депрессия, непрерывные слезы, выяснения отношений продолжались изо дня в день.

Сергей терпел, пытался успокоить Тамару, заступался за новую жену, которой доставалось просто потому, что она — новая жена, «понаехавшая» на чужую жилплощадь, хлопал дверью кухни. В общем, скучно не казалось никому.

И тут появилась я — новая соседка, работающая в недвижимости. Тамара пришла ко мне в гости.

— Надо же, как называется твоя профессия — агент, — удивлялась она, сидя на моей кухне. — В нашей организации под словом «агент» понимаются совсем другие люди.

Сергей был офицером РУБОП. Тамара работала в этом же управлении, перекладывая бумажки в канцелярии.

— Агент — это звучит гордо, — продолжала шутить она. — Агент 007.

Из своей комнаты вышел сын. Услышав последнюю фразу, ребенок окинул скептическим взглядом мои старенькие домашние джинсы и кухонный фартук с рисунком пузатого оранжевого чайника на животе.

— Мать, ну какой из тебя агент 007? — сказал он ехидно. — Разве что запятую поставить: агент 0,07.

Вот они, современные дети!

Разъехаться Сергей и Тамара могли только на две комнаты в коммуналках. Сергей предпочел за эти деньги купить однокомнатную квартиру в области, решив, что лучше тратить время на дорогу, чем нервы на выяснение отношений с соседями.

Но даже при весьма низкой цене квартиры искать покупателя можно было долго. Хозяева это знали — несколько лет другие агентства безрезультатно держали квартиру в рекламе.

Фразу Марины о желании купить эту квартиру я всерьез не восприняла.

— Приезжай, посмотри на кота в мешке, — смеясь, сказала я. — А потом решай, хочешь ли ты жить в старом фонде.

Марина приехала на следующий же день, что было на нее совсем не похоже. Обычно к вылазкам дальше, чем до ближайшей булочной, она готовилась как минимум неделю.

Посмотрев квартиру соседей, мы сели пить чай у меня на кухне.

— Я хочу ее купить, — упрямо сказала Марина.