Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

Надо было срочно искать другого головного покупателя. В продажу были выставлены все три квартиры над нами — восстанавливать цепь можно в любом звене. Пока агенты метались по просмотрам, продавая верхние квартиры, нас не дождалась однокомнатная снизу. Ее продали прямому покупателю.

Середина цепи — три квартиры, принадлежавшие Сергею, Фаине Михайловне и Ирине Яновне, — держалась. Тамара нашла другую встречку — однокомнатную в соседнем доме, на той же улице.

Время бежало быстро. Уже была середина марта, а мы никак не могли закрыть цепь. Фаина Михайловна звонила мне почти каждый вечер.

— Танечка, — плакала она в трубку. — Это все из-за меня. Это я виновата. Я всю жизнь притягиваю ко всем несчастья. С работы меня уволили.

Из «Ленэнерго» она ушла сама — в коммерческую структуру, торговавшую книгами с лотков около метро. Фирма разорилась через месяц. Новую работу Фаина Михайловна не искала.

— Муж меня бросил, — продолжала она.

Муж ушел от нее к другой пять лет назад.

«За такой срок можно было к этому привыкнуть», — мрачно думала я, прижимая плечом телефонную трубку к уху и переворачивая котлеты на сковородке.

— Я приношу несчастья всем, кто имеет со мной дело, — рыдала Фаина Михайловна. — Вот возьму веревку, намылю и повешусь.

Я вздрагивала, роняла трубку и, устыдившись своих недоброжелательных мыслей, утешала клиентку. Демонстративные личности, угрожающие суицидом, как правило, не приводят своих угроз в исполнение, но из каждого правила бывают исключения. Не менее часа я разговаривала с ней о жизни и о нашей сделке. Плечо затекало, хотелось есть, дети пытались со мной поговорить о своих детских проблемах, собака прыгала у ног, требуя обратить на нее внимание, я занималась психотерапией с Фаиной Михайловной.

Времени катастрофически не хватало. Агенты после вечерних просмотров возвращались домой не раньше девяти. За вечер нужно было сделать десятки звонков — поговорить с коллегами о ситуации по сделкам, прозвонить встречки, договориться о просмотрах, побеседовать с клиентами — наш рабочий день кончался обычно около часа ночи. В девять утра открывались паспортные столы и ПИБы,[2] в это время мы уже стояли в очередях за всяческими справками. И так — годами. Это часть работы агента. Не нравится — меняй профессию.

Теперь, после появления сотовых телефонов, ситуация изменилась. Любого агента можно найти днем — необязательно ждать, когда он вернется домой. Рабочий день у нас приобрел некоторые разумные границы. Но тогда, в 1998 году, мы не могли об этом даже мечтать.

Прошел еще месяц. Собрали верх цепи, потом, с большим трудом, закрыли хвост. Был назначен день нотариата. Все бросились в ГБР заказывать СППС — справку, подтверждающую полномочия собственника. В этой справке указывается отсутствие или наличие обременений — ареста квартиры, залога, ренты и т. д. Тогда, в 1998 году, справка была обязательным документом для нотариата и заказывалась обычно накануне сделки. ГБР выдавал справку через сутки. Чтобы ее заказать, нужно было отстоять в очереди целый день. В огромном помещении часами толпились тысячи людей. От усталости и духоты старики, оформляющие наследство от умершего супруга, падали в обморок. За время моей работы два человека умерли прямо в очереди — не выдержало сердце. Когда утром или после окончания обеденного перерыва в ГБР открывали двери, толпа врывалась в зал, сметая все на своем пути. Иногда люди при этом получали травмы, иногда в очереди вспыхивали драки. Прибежавшая охрана наводила порядок. Очередь волновалась, возмущалась и продолжала стоять дальше.

Справки были заказаны. Через день все агенты по цепи пришли их получать.

Ирина Яновна пришла сама. Получив справку по квартире Фаины Михайловны, я обернулась и увидела ее, стоящую в очереди к окошку ее района. Перед ней стояла агент, продававшая однокомнатную квартиру. Агент получила справку, Ирина Яновна получила отказ. Растерянно посмотрев на меня, она стала задавать вопросы.

— Почему мне отказали? — спросила она инспектора в окошечке. — Что, разве моя квартира под арестом?

— Нет, что вы, — вежливо сказала ей девушка. — У вас другая проблема. В ваших документах указан адрес квартиры: улица Шота Руставели.

— Ну да, правильно, там мы и живем, — недоуменно подтвердила Ирина Яновна.

— А у нас в компьютере указано другое название: улица Руставели, — объяснила инспектор. — Без имени «Шота». Поскольку мы не знаем, как эта улица должна называться правильно, мы направили запрос в ГУИОН.[3] Они должны нам официально ответить, тогда мы справку и выдадим.

— Когда будет ответ? — упавшим голосом спросила бабушка.

— Недели через две-три, — вбила девушка гвоздь в крышку гроба нашей сделки.

— Позвольте, вы только что выдали справку агенту из нашей цепи. Их квартира тоже на улице Руставели, — вмешалась я.