Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

Цифра была вписана и справка получена на следующий день. Мы пришли в агентство по приватизации. Мы — это Елена, Леонид Аркадьевич и я. Аркадия Аркадьевича не было.

— Где ваш брат? — спросила я Леонида Аркадьевича.

— Обещал прийти, — мрачно ответил тот.

— Вы что, в этом сомневаетесь?

— В запое он уже две недели. Обещал, но сами понимаете…

Аркадий Аркадьевич опоздал на сорок минут. Держался он, как всегда, уверенно, шел ровной походкой, алкоголем от него не пахло.

Дождавшись своей очереди, мы вошли в кабинет к инспектору. Нам выдали бланки заявлений. Заполнив все графы и поставив подписи, участники процесса протянули их присутственной даме. Внимательно проверяя правильность заполнения, она дошла до подписей сторон. Глаза ее расширились. Она молча подвинула бланк мне и ткнула пальцем в фамилию, имя и отчество, которые Аркадий Аркадьевич вписал после подписи. Я всмотрелась, и глаза расширились и у меня. Фамилия была написана не кириллицей. Ближе всего эти знаки стояли, пожалуй, к шумерской клинописи.

— Что это? — спросила инспектор с изумлением.

— У меня запой полиартрит, — не моргнув глазом, объяснил Аркадий Аркадьевич.

Три недели назад, когда он подписывал договор с агентством, никакого полиартрита в его подписи не наблюдалось.

— ГБР не пропустит, — обращаясь ко мне, сказала инспектор.

— Не пропустит, — согласилась я. — Что будем делать?

Инспектор задумалась.

— Вот что, — сказала она. — Через дорогу — нотариальная контора. Бегом туда, пусть он пишет доверенность на вас или на брата, и по доверенности подпишете. Вернетесь, приму вас без очереди.

Мы рванули к нотариусу. Через час заявление было переписано Леонидом Аркадьевичем и документы ушли на приватизацию.

30 августа мы провели нотариат. Тимофей с видом человека, делающего большое одолжение, предложил мне перейти на работу к ним в агентство. Еще через две недели квартира была передана покупателю.

Полгода она стояла пустой — покупатель занимался переводом помещения в нежилой фонд и согласованием проекта устройства отдельного входа.

Леонид Аркадьевич каждый день приезжал, открывал дверь своим ключом, который он не сдал покупателю, входил в свою пустую комнату и по часу, а то и дольше стоял, глядя через окно на асфальт и ноги идущих мимо пешеходов. Он умер через год после расселения.

Старые деревья плохо переносят пересадку на новое место.

Глава 20 Сделка как сделка, или Многоходовка с поддавками в недвижимости

Февраль — июнь 1999 года

Мне позвонили мои старые знакомые. Семейная пара с ребенком-школьником проживала в трехкомнатном кораблике (напомню, что кораблик — это не пароход, а народное название серии дома). Квартира находилась на первом этаже, а сам дом в жопе мира — на задворках Красносельского района. Этот спальный район на окраине Петербурга утопает в зелени. Здесь нет предприятий, портящих экологию, много парков и есть даже речка, на берегу которой летом отдыхают граждане, не успевшие обзавестись собственной дачей. Но в этом огромном районе только одна станция метро. По утрам жители отдаленных кварталов берут маршрутки штурмом, как Зимний в 1917 году. На собственной машине выехать еще труднее — с центром район соединяют всего три магистрали, забитые машинами, как пресловутая бочка — селедкой. Поэтому квартиры в Красносельском районе не слишком дороги.

— Мы хотим купить трех-четырехкомнатную квартиру в центре, — сказал мне Михаил, глава семейства, при встрече.

— А доплата у вас есть? — поинтересовалась я.

— Доплаты нет. Но есть джип, который нужно продать, прибавить эти деньги к стоимости квартиры и купить новую. — Он махнул рукой в сторону своего вишневого «Паджеро», который они решили принести в жертву жилищному вопросу.

— Миша, а кто будет продавать машину?

— А ты разве не можешь? — удивился Михаил.

— Миша, я агент по недвижимости! Машины — не моя специализация!

— Да? Не можешь? — огорчился новоиспеченный клиент. — Но у тебя ведь столько знакомых! Ты работаешь с состоятельными людьми — неужели никто не хочет купить такую машину?

— Может, и хотят. А также завести фиолетовую кракозябру и грелку для пупка с дистанционным управлением. Но мне об этом никто не говорил. Машину вы должны продать сами, а я буду заниматься квартирами.

На том и порешили. Я выставила их квартиру в рекламу. Она была в прекрасном состоянии. В ней был сделан приличный ремонт, и в цену входила встроенная мебель на кухне. Такие квартиры продавать всегда трудно. Трехкомнатная и с ремонтом — это уже недешево. Для бедного покупателя — неподъемно по деньгам, а богатый не поедет на первый этаж панельного дома. Кто может ее купить? Семья, которая хочет увеличить площадь, но не может доплатить до среднего этажа. Расселенцы из дорогой коммуналки, которым нужно много метров. Рынок был очень вялым, коммуналки в этот период практически не расселялись, покупателя можно было ждать долго.