Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

Сейчас, когда у всех есть сотовые телефоны, все проще. А раньше место встречи оговаривалось очень подробно — в центре, в оживленном месте, можно было прождать человека долго и так и не встретиться, простояв у разных концов дома. Табличка с номером дома была обычным местом встречи. Для времени ожидания тоже был некий стандарт — двадцать минут. Не все клиенты приходили на встречу. Однажды я показывала однокомнатную квартиру в спальном районе. Должны были приехать пятеро разных покупателей. Просмотры были назначены с интервалом в пятнадцать минут. Но погода испортилась. Поднялся сильный ветер, пошел снег пополам с дождем. Я простояла у подъезда полтора часа. Не пришел ни один человек. Свалилась с ОРЗ на неделю.

Агент опаздывал. Его не было и через полчаса. Мы уже просто сидели с клиентами в машине, обсуждая сделку. Через сорок минут из темноты вынырнул молодой человек и встал под номером дома.

— Смотрите, наш агент наконец пришел, — пошутила я.

Унылая фигура ежилась на морозном ветру, оглядываясь по сторонам. Не выдержав, я вышла из машины. Оказалось, это действительно наш агент. Агент, опоздавший на встречу на сорок (!) минут.

— Меня зовут Иван, — представился он. — Пойдемте, вход в квартиру с черной лестницы. Парадной дверью они не пользуются. Сделали из прихожей кладовку.

Мы посмотрели квартиру. 175 метров в хорошем месте продавались очень дешево — в квартире было всего две семьи: муж с женой — оба врачи, — с бабушкой, дочкой и внучкой, и одинокий мужчина, фактически живший в другом месте.

— Куда вносить аванс? — спросила я агента.

Агент замялся:

— Понимаете, я ухожу из этого агентства. А куда, пока не решил. Жильцы ни с кем еще договора не подписывали, — объяснил он. — Слушайте, а возьмите сделку к себе, а?

Для меня это было идеальным вариантом. «Взять сделку к себе» означало посадить жильцов коммуналки на договор с нашим агентством. Во-первых, тогда мне не надо было просить чужого менеджера ждать, пока мы найдем покупателя на нашу квартиру, — все сроки я могла определять сама. Во-вторых, я могла контролировать действия агента, ведущего расселение. В третьих, это ненамного, но увеличивало мои комиссионные.

Документы были подписаны. «Паджеро» к этому времени был продан через автомобильный салон. Чтобы начать расселение, оставалось продать квартиру Михаила. Через неделю появились покупатели.

— Снизьте цену, внесем аванс, — предложили они.

— Ты помнишь, что мне все равно, за сколько ты продашь нашу квартиру? — спросил Михаил.

Пришлось опять делать выборку и пересчитывать бюджет сделки. Не упадешь в цене — не купят. Упадешь — не хватит денег на расселение. В цене пришлось подвинуться.

— У нас расселение на хвосте, — предупредила я.

— Ничего, нам это только на руку, — обрадовалась агент. — Перед нами по цепи три квартиры. У них еще приватизация не закончилась. И один продавец в тюрьме — никак доверенность от него получить не могут. Вы расселяйте, мы вас торопить не будем.

Иван начал подбирать встречные покупки для коммуналки. За неделю он не организовал ни одного просмотра.

— Ваня, в чем проблема? — спросила я. — До бесконечности нас никто ждать не будет.

Иван морщил лоб, делал скорбное лицо, вздыхал, а потом неожиданно предложил:

— А давайте вы их сами расселите? А меня устроит гарантийка на тысячу долларов. Дадите?