Записки русского изгнанника

Хозяйка намеревалась усадить меня рядом с высокой стройной красавицей в элегантном костюме сестры милосердия, но я почувствовал, что нарушаю этим чьи-то жгучие интересы, и убедил ее, что я старый солдат, совершенно позабывший общественную жизнь, не имею никаких прав на исключительное внимание элегантных дам. Благодаря этому, я очутился в противоположном конце длинного стола, где образовалась «траншея» завзятых кутил, возглавляемых типичным мортирным офицером, огромным и тучным, с характерной маленькой бородкой на красивом, но слишком полном лице с поразительно правильными чертами.

Мне удалось водрузиться между доктором и моим спутником, юным поручиком Лером; здесь, отдавая должное чудным блюдам, я был до некоторой степени предоставлен самому себе. Сосед, доктор, по-видимому, угадал мои тайные помыслы и сконфузил меня вопросом:

— Наблюдаете, полковник?

Против нас сидело несколько мортирных офицеров, увлеченных каждый своим делом. Далее, ближе к углу, между обоими столами, — высокий стройный красавец-поручик, чье внимание было поглощено той красавицей, опасного соседства с которой я только что избежал. Она, видимо, тоже мало обращала внимания на своих соседей, казалось, между обоими протягивалась какая-то невидимая нить. Я невольно залюбовался молодым поручиком. Его глаза горели, красивые кудри, падавшие на лоб, придавали поэтический вид каждой черте его лица, и я замечал, как он от времени до времени приподымал свой полный бокал, стараясь незаметно уловить взгляд предмета своих мечтаний.

— Наблюдаете?

Этот вопрос моего соседа доктора заставил меня вздрогнуть.

— А теперь я попрошу вас выпить за мое здоровье, — обратилась ко мне обаятельная хозяйка. Она не имела постоянного места, все время обносила гостей и теперь стояла передо мной с кристальной влагой на широком серебряном подносе. За первой чаркой последовали еще и еще. Сперва я находил спасение, передавая налитую рюмку соседям, но после 2–3 неудачных попыток почувствовал, что голова моя начинает кружиться…

Стук ножей и вилок, шум веселых голосов продолжал увеличиваться. Под говор и звон бокалов я невольно задумался, устремив неподвижный взгляд на разукрашенную стену школы. Мои мысли унеслись далеко. Мне казалось, в тумане передо мной открывается знакомая картина… лесная прогалина, покрытая снегом… Кругом высокие ели с ветвями, подернутыми инеем. Вот между молоденьких елочек виднеется что-то. ближе и ближе… Носилки… Кучка солдат медленно, с трудом передвигается по глубокому снегу. На носилках из-под окровавленной шинели виднеется бледное лицо юного офицера…

Громкое «ура» прерывает мой мечты… Это тост за гостеприимных хозяев, за дорогого именинника и за очаровательную хозяйку.

— Тссс — молчание! Слово за именинником…

Севочка поднимается со своего седалища, делает величественный жест рукою и снова опускается на кресло.

— Довольно, довольно!.. Понимаем все, — раздаются голоса со всех сторон. — Ура, ура, ура!!!

Гости подымаются. Под шум отодвигаемых стульев и звон бокалов обворожительная сестра протягивает через стол ручку своему визави, который встречает ее бокал своим… Давно жданная минута!

— Володя! Долой все преграды!!!

Мы с Лером не дождались конца. Пошли только попрощаться и поблагодарить радушных хозяев. В рекреационном зале мы их не нашли — там под рояль в вихре вальса кружилась молодежь. Заметнее других выделялись красавец-поручик и очаровательная его волшебница. Сделал один тур и тучный штабс-капитан с такой же толстушкой, сестрой — румынкой со жгучими глазами и пышными формами. Она кружилась с легкостью феи, но кавалер неожиданно поскользнулся на навощенном полу и рухнул на землю в самой неудобней позе, согнув две половицы и проломив третью, и напоминая собою известную картину, изображающую мамонта, попавшего в яму.

Неутомимую хозяйку мы нашли в столовой за ликвидацией банкета, а Севочку Лер обнаружил между дверей, где он атаковал толстую румынку, пользуясь выходом из строя ее кавалера.

Выйдя на свежий воздух, мы бросились в санки и помчались домой.

— Как им не удалось вас накачать?

— Я совершил преступление: пятнадцать рюмок этого божественного напитка незаметно, под салфеткой, спустил под стол. Другого средства спасения я уже не мог найти.

Через несколько дней после этого я получил приказание объединить артиллерию правого участка корпуса, в который, кроме моего и мортирного дивизиона, вошло две тяжелых батареи и легкая бригада. Пользуясь легковым автомобилем «Фиат», я быстро объехал все расположение и сразу же уяснил себе, что ключи всей позиции находились вне моего участка, на крайнем левом фланге корпуса в районе, где даже не было тяжелой артиллерии, только одна легкая бригада. Заметил также, что по всему тылу корпуса тянулась линия телефонных столбов, оставленная без употребления, на которую мы сейчас же навесили свой легкий провод.