Записки русской гейши

Я сразу же понимаю, что он пьян – рожа красная, губы трясутся, глаза смотрят обвинительно. Ему нельзя пить – он быстро пьянеет, у него повышается давление, и он становится агрессивным и подозрительным, начинает вспоминать все обиды – сколько раз я его обманула, продинамила и так далее… Его память лучше моей. Поэтому, я вздыхаю и пытаюсь закрыть дверь, не ожидая, что он вставит ногу, чтобы помешать мне – это не типичный поступок для старой сволочи.

– В чём дело? – спрашиваю я, разозлившись.

– Я хочу с тобой поговорить! – заявляет он требовательно, и уже не заискивая.

– Ты пьян!

– Ну и что!

Мы молчим какое-то время, разглядывая друг друга с взаимным раздражением.

– Ладно, говори, что тебе нужно и проваливай – я спать хочу.

– У тебя в Москве любовник?

Я произношу несколько ругательств по-русски, после чего беру себя в руки и отвечаю:

– Нет.

– Тогда зачем тебе нужно в Москву?

– Я ведь уже объяснила!

– Я поеду вместе с тобой.

– Что?!

Этого я тоже не ожидала!

– Ага! Так я и знал! Я по твоему лицу всё понял! Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой в Москву, потому что у тебя любовник там! Что соскучилась по нему?

– Прекрати орать! Я соскучилась по маме и устала от тебя и от Берлина – вот и всё!

– Нет – ты едешь в Москву, чтобы потрахаться. Ты будешь каждый день ходить по клубам и знакомиться с разными мужчинами, и приводить их к себе домой…

Тут он протягивает руки и пытается обнять меня.

– Что ты делаешь? – кричу я, стараясь оторвать его руки от своих шеи и плеч.

– Я твой муж! Я должен заниматься с тобой сексом! – кричит он, продолжая тянуть ко мне руки с выражением тупого упрямства на лице.

Я со всей силы, удвоенной яростью, ударяю его обеими руками в грудь. Он мгновение удивлённо смотрит на меня и, перевернувшись через перила, летит со второго этажа вниз.

Тишина. Мои коленки подгибаются, и я сползаю по стенке на пол. Сижу, как заворожённая, вслушиваясь в тишину и понимая, что чем дольше она длится, тем меньше у меня шансов выпутаться из всего этого… Я попала.

Убийство. Не преднамеренное убийство богатого пожилого мужчины, совершённое его бедной молодой женой. Это так банально, что мне становится смешно, но я не смеюсь. Вместо этого я начинаю предполагать, на сколько лет меня могут посадить. Почему никогда раньше, я не задавалась этим вопросом, хотя прочла уйму детективных романов? Наследство я не получу, это точно – убийца не может наследовать убитому им… И вдруг я начинаю завидовать женщинам из прошлых веков, которые во всех критических ситуациях падали в обморок – мне тоже хочется упасть в обморок, хочется отключиться, чтобы не иметь ко всему случившемуся никакого отношения, хотя бы несколько минут. Но, отключится, не удаётся, вместо этого я продолжаю сидеть на полу, не двигаясь и ни о чём не думая. Мне скучно и пусто. Я слышу, как где-то внизу залаяла собака и одновременно начал звонить телефон в моей комнате. Я поднимаюсь на ноги, но потом соображаю, что глупо или просто как-то не культурно отвечать на телефонные звонки, когда у меня в прихожей лежит свежий труп моего мужа. Пусть он не любимый, но надо же проявить хоть какое-то уважение к смерти, и пойти сначала, хотя бы посмотреть на него, что ли…

Телефон продолжает настырно звонить, так звонить может только один человек – моя мать. “Сегодня весь мир сговорился меня достать!” – думаю я без раздражения – на раздражение сил уже нет, и иду в комнату, чтобы найти телефон и ответить на звонок. Сажусь на кровать – телефон лежит на подушке, книга на полу.

– Аллё…

– Здравствуй, доченька! Как у тебя дела?

– Замечательно…

– Да? А по голосу не скажешь… Что-нибудь случилось?

– Ещё не знаю…

– Ой! А мне сегодня, как раз сон плохой приснился – зуб выпал, правда, без крови. Как там твой Немец, живой ещё?

– Вряд ли.

“Немцем” она называет старую сволочь.

– Что значит “вряд ли”?

– Так мать, возьми ручку и бумагу, и запиши номер телефона.

– Какого телефона? Сейчас, минуточку, слушаю.

Я диктую ей номер Кости.

– В общем, если завтра или послезавтра я тебе не позвоню, и ты не сможешь, сама дозвониться до меня, то позвони по этому номеру – это телефон моего мальчика. Помнишь, я тебе рассказывала? Его Костя зовут.

– Да, помню. А что случилось?

– Я не хочу сейчас об этом говорить.

“А ведь это ты уговаривала меня, выйти за него!” – хочется мне сказать, но я молчу, потому что понимаю, что легче мне от этого не станет, да и от матери, потом ещё полчаса не отвяжешься…

Мы прощаемся, и я иду на лестницу, держа телефон в руке, но он почему-то кажется мне слишком тяжёлым. Я снова возвращаюсь в спальню и кладу его на столик. “Наверное, придётся позвонить в полицию…” – думаю я. К чёрту! Успеется! Сначала надо всё обдумать.

Я захожу в ванную комнату, расчёсываю волосы, глядя на себя в зеркало, убираю их в хвост, чтоб не мешали. Наношу гигиеническую помаду на губы – ненавижу, когда они сухие, после чего, наконец-то, чувствую себя готовой взглянуть в глаза действительности. Руки не дрожат, что меня удивляет. Впрочем, волноваться мне уже не из-за чего – всё самое плохое, что могло случится, случилось.