Записки рыжей эльфийки (СИ)

— Вот! Это всего лишь книжка для лёгкого чтения! — Сама себе б поверила, если бы не знала истинных намерений. — Устала, знаете ли, от сплошной юриспруденции. А эти реформы так порой утомляют! Я пойду, хорошо? — И почти побежала к лазу. Уже у входа в коридор обернулась и крикнула: — Если скучно будет, зовите!

И скрылась. В груди громко бухало сердце.

Я украла Книгу Тайн. Мало того, она была в закрытом доступе. Меня убьют.

* * *

Фортепианные звуки ласкали слух и отгоняли непрошенные мысли. Вновь Muse, на этот раз "Map Of The Problematique". Перебор нот в левой руке, ведущая партия — в правой. Потом повторяющиеся ноты и слова.

Беллами редко не вносит в музыку смысл — если найдёте такую песню, обязательно покажите мне. Порой мне бывает сложно обдумать песню — эта композиция одна из таких. И дело не в том, что она сложна для восприятия простого человека, не знающего английского языка. Вопрос поставлен несколько иначе.

Композиция Muse требует от тебя полного слияния с ней.

Чистейшего бездумья.

Искреннего безумства.

Полной концентрации на музыке.

Отрешения от мира.

"Map Of The Problematique" всегда при исполнении требует чего-то нового. И я ей поддаюсь. Чуть громче голос, чуть сильнее напрячь связки. Попробовать спеть так, как я чувствую её — действительно крик о помощи, крик с вопросом в конце: когда же закончится одиночество?

Ответов не требуется.

Я прекрасно знаю, что моё одиночество — это вина только моя. Стоит поступать по-другому, не наплевательски и пофигистично. Не заявлять, что "мне всё фиолетово и оранжево". Стараться побыть другим человеком.

Я вздрогнула от неприятного громкого грохота, оторвавшего меня от любимого занятия, и зарычала от негодования. Какого чёрта?

— Прости, не хотел тебе мешать. — Ден Асмир действительно выглядел виноватым. Я мгновенно остыла. — Ты никогда не говорила, что поёшь.

Передёрнула плечами и, закрыв крышку пианино, едва не прибила себе пальцы.

— Это всё наставник, — взгрустнулось мне. — В первый день нашего с ним знакомства он попросил меня сыграть. И я послушалась. С того момента я не прекращала занятия, каждый день находила и нахожу минутку для инструмента. — Я положила подбородок на красное дерево и провела пальцем по лаковой поверхности "брылы деревянной". — Помогает, знаешь ли, справиться с эмоциями.

Сердце неприятно кольнула иголочка страха за Книгу Тайн — она, укутанная множеством тряпок и укрытая мороками, лежала во втором тайнике кабинета, сейфе.

— А разве натура эльфийки не является лучшим помощником в этом деле?

— Что? Не-ет, — я хихикнула, — хоть я эльфийка, но натура у меня явно стихийская — вспыльчивая и огненная.

Росс присел рядом и проницательно произнёс:

— Да. Что поделать, если Огонь — это единственное, что ты любишь.

Глава вторая. Драконы такие… драконы

Монстры реальны, привидения тоже. Они живут внутри нас и иногда берут верх.

Стивен Кинг.

Я, лёжа на животе на холодном полу, разглядывала Книгу Тайн. Что-то таинственное и манящее в ней было, и от того я не могла отделаться от мысли, что прочесть надо от корки до корки. "Король Нариндар Первый, — прочла я на первой странице, — 1568 год от конца Эры Гор". А на следующей странице увидела написанное на исконно эльфийском: "31 тау. Сегодня я впервые понял, почему все мои предшественники скрывали Книги Тайн. Найдя старые записи, я узнал поистине страшные вещи. Например, Алмодрай не всегда был довольно положительной страной. Несколько сотен лет назад, примерно в одиннадцатом веке, эльфы искореняли род магический — сжигали и пытали ведьм и магов. Большинство юношей шло в ведьмаки, они мечтали уничтожить всех, кто хоть чем-то отличался от них.

Правитель тех времён, Таринар, самолично вешал всех, кто показывал свои способности при нём.

И я захотел пойти по его стопам.

Сегодня я подписал указ о повешении всех ведьм в Алмодрае. И первой, кто попала под подозрение, была моя дочь".

Вздрогнула, невольно вспоминая историю. Род короля Нариндара захватил власть примерно за тридцать пять-тридцать семь лет до восшествия на престол оного. Правил род полукровных эльфов недолго — после смерти дочери (смерть выдали за несчастный случай) революционеры подготовили идеальный план и закололи отца. Вот только ни в одном из документов не упоминается о повешении или отсечении головы.

В мыслях пронёсся как-то раз услышанный крик судьи: "…мера наказания — смерть. Исполнение — казнь через повешение…".

Я прекрасно понимала, что, не дайте боги, Анвиэла свергнут, и я буду уже не нужна. Никто не пойдёт на переворот ради той, кто продолжает путь своего дяди. Но и то, что нынешним режимом, нынешним самодержцем и нынешним правительством простой люд недоволен, я тоже прекрасно знала. И подливала масла в огонь, когда открыто выступала за ужесточение законов, поправок и многого другого. Я полностью, от корки до корки, проштудировала все Кодексы Алмодрая — начиная Семейным и заканчивая Уголовным. Я внесла свои корректировки в них.