Записки рыжей эльфийки (СИ)

А довольный собой котяра уже возвратился назад, зажав между зубами мой… телефон.

— У шебя сдесь естшь пара песен. Восьмешь? — прошамкал он и опустил смартфон на пол рядом с моими ногами. — Тьфу, можешь опускать занавес, разрешаю.

Послушалась его и подняла собственный "Самсунг". Хм, а я не разучилась им пользоваться, случаем? И куда я засуну его?

Жалобно посмотрела на Шурика. Тот, разом догадавшись обо всём, испуганно попятился от меня подальше.

— Нет-нет-нет, даже и не проси! — замотал фамильяр головой из стороны в сторону. — Я не стану таскать с собой твоё "железо"!

— Я наколдую кисет! От тебя всего лишь требуется повесить его себе на шею! Потом я заберу телефон.

— Ни за что и никогда!

— Пожалуйста!

— Нет!

— Запрещу тебе мотаться в тот мир! Поставлю пожизненный запрет на магию!

В ответ кот буркнул:

— Ведьма.

— И рыжая, к тому же.

Кот Учёный согласился нехотя, я прекрасно поняла. Но я уже прокручивала в памяти песни на телефоне.

— Что если взять "End Of All Days" 30 Seconds To Mars? Там, по-моему, нет ничего сверхъестественного.

Кот кивнул.

— Пойдёт.

Я застыла перед людьми и не-людьми в ожидании. Когда же начнётся эта песня? Почему я должна вынуждать себя терпеть все удивлённо-презрительные взгляды, брошенные в мою сторону? Я ведь прекрасно знаю, что стоит мне начать танцевать, и все сразу поймут, кто я такая на самом деле. Впрочем, это ещё и способ проверить, не прошли ли уроки Аши даром.

Наконец, я дождалась.

Звуки фортепиано заполонили Тронную. Я перестала слышать чьи-либо разговоры и шушуканья, полностью сливаясь с мелодией.

Первый куплет начинается. Я закрываю глаза и с тоской вспоминаю уроки ундин. То, как они учили двигаться, как наставляли чувствовать мелодию. Это было похоже на слияние с пианино или флейтой. Я просто поддалась общему настроению и прогибалась, переворачивалась с одной ноги на другую, выполняла сальто, когда Лето едва ли не срывал голос.

Ментальные и физические щиты сами собой накрывают меня. Я даже не задумываюсь об этом — просто подсознание в какой-то определённый момент само произносит нужные заклинания.

Я чувствую, как внутри прислушиваются обе сущности. Они молчат, не произносят ни звука, кажется, даже боятся лишний раз громко вздохнуть.

Проигрыш перед последним куплетом. Некое подобие улыбки на губах и прогиб назад, мостик, встаю на руки. На мгновение задерживаюсь в воздухе и опускаюсь на ноги, выпрямляясь.

Чуть-чуть двигая животом готовлюсь к окончанию песни и, как же без этого, выполняю последние движения. Вот только… я закончила акробатикой.

Ухмыльнулась. Непозволительно для лунного танца в одиночестве — смешивать несколько стилей в одном. А я что? Я всего лишь разрешила самой себе выйти за грани возможного. И никто мне не указ.

В памяти всплыли слова Рю-Тецуо: "Была бы коробка из-под обуви, а что положить в неё всегда найдётся".

В глазах блеснули слёзы. Я любила его. Слишком сильно для ученицы.

Внезапно во мне проснулась холодная решимость.

Глава четвёртая. Лёд и снег

И хотя я так и не добрался до Вудстока (к сожалению), я всё-таки был если и не настоящим хиппи, то хиппи-полукровкой.

Стивен Кинг.

Всю торжественность момента испортили, как вы думаете, кто?

В самый неподходящий момент — когда я, с застывшими в глазах слезами, стояла перед замершей толпой — с балкона вернулись воркующие "голубки".

Окей, целуются. Я же не ревную, да? Пускай целуются.

По лицу крёстной можно было понять, что она была просто счастлива. Бессовестной мор… извините, бессовестного лица дракона я не видела — так уж получилось, что высокая Благая фейри полностью закрыла его собой. Но я была даже благодарна ей за это. Я не хотела сейчас расстраиваться ещё больше.

Подмигнув злой Клариссе, я, подобрав полы "платья", прошла прямо к сладкой парочке. Только сейчас до меня дошло, что подняла полы непозволительно высоко для стихийцев, и вся мужская половина залы с голодными взглядами уставилась на мои ноги и босые ступни. Ах, вы ещё моих чулок не видели! Вернее, их кружев.

В тот момент я была готова мстить всем и вся.

Придерживая "платье" одной рукой, кашлянула в кулак, на меня одновременно уставились две пары глаз. Янтарные и небесно-голубые. Одни — удивлённые, опешившие, даже немного виноватые. Другие — злые, ненавидящие, почти уничтожающие. Ты не поверишь, Карла, но я тебя тоже ненавижу.

— Здравствуйте, крёстная, — елейно протянула я, прекрасно зная, насколько стервозно выгляжу со стороны. Плевать… Шурик вытянулся на моих плечах. — Знаете, Ваше предложение… заманчиво. — Улыбнулась во все тридцать два. — Но только я всегда говорила Вам: я — Неблагая, и этим всё сказано. И пусть я приму крылья фейри в знак своего, странно говорить, уважения к Вам, но я никогда — слышите? Никогда! — не приму Ваше предложение стать придворной фрейлиной в Анионе. Стать Вашей подхалимкой? Это ниже моего достоинства. А эльфы, как Вы прекрасно осведомлены, ни капли достоинства не теряют ни при каких условиях.