Записки рыжей эльфийки (СИ)

Адепты, толкаясь и хихикая, столпились около ворот Университета и преданно вылупились на вышагивающего перед ними проректора. Мы с Полинкой и Лееской, наоборот, смотрели только на нашего общего знакомого — учителя эльфийского целительства лорда Александра Лаврентьева. Аттоне фыркал и стоял среди всех нас особняком.

Заметив, что Лихневски собирается говорить, мы замерли в ожидании.

— Переговорив с лордом Зарвином и приняв во внимание некоторые факты, — на нас с Шуриком и Полей взглянули тёмно-карие глаза из-под толстых круглых очков, — мы приняли решение отправить вас всех на летнюю практику на месяц раньше.

В ту же секунду над Университетом поднялся крик. Хотя нет, хуже — вопль пятидесяти учеников был похож на вой полицейской сирены, усиленный в двадцать раз. В воздух полетели шляпы, брошки, туфли, шарфы. Шурик, спрыгнувший на землю, прижался к моим ногам и трусливо спрятал голову.

— Практика будет трудная, а потому мы всех вас разделим, — продолжал говорить проректор, будто ничего не замечая. — Несколько групп пойдут в Хеймсвелди, другие несколько — в Селрун. Сейчас я назову имена тех, кто пойдёт вместе со мной по сразу четырём странам.

Гомон и какофония пропали на пару секунд.

— Что?

— Какого хрена?

— Почему не все?

Эти и другие вопросы полетели в сторону Лихневски. Решением проректора были недовольны многие. Я, кстати, тоже.

— Итак, пойдут: Лаврентьевы оба, Аттоне, Ле Дейн и Стомин. — Поля и Лееска рядом со мной взвыли. — Нечего жаловаться, Полина, твой брат не захотел отпускать тебя одну. А ты, адептка Ле Дейн, одна из лучших, так что обе оставьте свои возражения сами знаете где.

Я округлила глаза, не одобряя слова учителя, и шутливо погрозила ему кулаком. Ишь, чего говорит! Совсем обезумел с того момента, как я тут появилась!

* * *

Я так больше не могу. Мы ещё даже на гору не забрались, прошли всего с два километра, а у меня уже ноги ноют, и спина болит, и мышцы не двигаются. И ведь пожаловаться нельзя — некоторые сразу пристанут со своими пятью копейками. Что делать, только богиня мглы ведает.

Шли мы вшестером по дороге, я мысленно ругалась, как матрос, Аттоне песню напевал, как вдруг прямо перед нашими ногами трещина по земле прошла, и за считанные секунды вниз обрушилась огромная лавина земли. Внизу обнаружилась река, до которой метров пятьсот-шестьсот спускаться. Перепрыгнуть нельзя — ширина обрушенной земли тоже великовата, сотня точно найдётся. Я испуганно взглянула на учителя, тот пожал плечами.

— Придётся идти вниз, — сказал он и указал на направление течения подземки: — Нам в ту сторону. Если идти прямо по реке можно выйти сразу же на Подземных.

Я моргнула и вопросительно уставилась на тонюсенькую глиняную тропинку, ведущую к реке.

— Не бойся, дойдём. Только ступай аккуратней.

Я выдохнула, спустилась на некоторое количество шагов и прижалась к земляной импровизированной стенке. Дальше я не шла, а карабкалась и ползла, пока не коснулась мыском сапога реки. Тут же рядом спрыгнули и все остальные.

— Полдела сделано! — весело крикнул учитель, перекрывая голосом шум реки. — Держись за меня!

Взял меня за руку и повёл прямо по реке, в водах которой находились довольно большие камни. Шурик, в который раз улёгшийся у меня на плечах, испуганно выпустил когти и вцепился в кожаную куртку. Трусишка, воды боится. Знает же, что не выкину ни в коем случае, он мне уже как третье тотемное существо стал.

Внезапно перед нами выросла преграда. Аттоне и Алекс недоумённо прищурились.

— А это что за чёрт-те что? — спросили они в один голос.

— Вот уж не знаю, разбирайтесь сами, — буркнула язвительно Лаврентьева и схватилась за левый бок: — И ни у кого обезболивающего нет.

Я повела плечами:

— "Слушай, друг, и войди". Ребус какой-нибудь.

— Думаешь? — Дружок мой почесал в затылке, сомневаясь в моей идее. — Я не представляю, чтобы гномы были знатоками загадок. Скорее всего просто препятствие.

— Тогда зачем спрашивал? Раз препятствие — так надо проходить. Всё в твоих руках — надо только постараться.

Брат-близнец вновь почесал в затылке. Я фыркнула и подошла к преграде. Прикоснулась. На поверхности земляной стены появилась надпись на Лунном.

— Алекс, ты знаешь этот язык? Я, максимум, могу руну Феху от руны Ансуз отличить. И ещё Эхваз от Манназ. Усё, на этом мои знания Лунного кончаются. — Я проигнорировала насмешливое хихиканье противника. Пусть хихикает, может он Веселящего Газа вдохнул?

Задумалась. Да я, в принципе, и Солнечный-то не знала. Осознав пробелы в моём обучении, мысленно схватилась за голову. Экая же я дура-а-а…

Лихневски присмотрелся и неуверенно выдал:

— Тут что-то про дары. Типа, зайди с дарами — выйди гостем дорогим.

Приподняла бровь. И что там нести надобно этим гномам? Топоры да алебарды? Или что-нибудь из стройматериалов? Я могу смотаться в наш мир за, допустим, киянкой или болгаркой, мне не сложно.

Проректор и учитель стихийной магии напряжённо думали. Потом до второго что-то дошло и он воскликнул:

— Эврика! Я знаю, что делать! Лиз, ты взяла свой магический ножик?