Записки сантехника о кино

Трудности перевода

В условиях набирающей обороты глобализации человечество постоянно сталкивается с трудностями перевода. В отличие от счастливчиков-полиглотов, большинство простых смертных вынуждены прибегать к помощи переводчиков, полностью полагаясь на их совесть и компетентность. Эти маги-волшебники умеют превращать бессмысленное сочетание звуков в важную и интересную информацию, изложенную средствами такого понятного родного языка.

В мастерской одного такого волшебника посчастливилось оказаться «Прочтению» — ее хозяин, безусловно талантливый и добросовестный Дмитрий Пучков, известный под сказочным псевдонимом «Гоблин», согласился рассказать нам о состоянии современного киноперевода в целом и своем творчестве в частности. Вот что из этого вышло.

Дмитрий. Про что Вам надо рассказать?

«Прочтение». Про все. Вот я смотрю, у Вас здесь какое-то оборудование установлено. Для чего оно? Для озвучивания фильмов?

Дмитрий. Ну, я же сам с собой работаю. И сам себя непрерывно снимаю по-всякому.

«Прочтение». Все это — Ваша студия?

Дмитрий. Да.

«Прочтение». Давайте начнем вот с такого общего вопроса: над какими новыми проектами Вы в данный момент работаете? Что для Вас сейчас на первом плане?

Дмитрий. Множество всего. Мы делаем игрушки.

«Прочтение». Мы?

Дмитрий. Я говорю «мы», но подразумеваю, что «я». Изготавливаем компьютерные игрушки, переводим кино и мультфильмы, пишем книжки и еще всякое по мелочам.

«Прочтение». А что из последнего прогремело? Есть что-то, в связи с чем Вы можете себя ударить в грудь и сказать, что, мол, мы порвали рынок?

Дмитрий. Говорить так было бы неправильно. Таких задач не стоит.

«Прочтение». То есть Ваша деятельность скорее «нишевая» — для тех, кто Вас знает, любит и ценит? Вы рынок завоевать не стремитесь? Или Вы уже его завоевали?

Дмитрий. В некоторых сферах в нашей с Вами родной стране из-за перестроек, демократических перемен и прочего конкуренция отсутствует напрочь. Вот я, бывший сантехник, занимаюсь переводом фильмов. Спрашивается, почему бывший сантехник может заниматься переводом фильмов? Потому что поляна не занята абсолютно никем. Переводят какие-то безграмотные идиоты, которые двух слов связать не могут: они, во-первых, не знают английского, во-вторых, не умеют говорить по-русски. Чего там завоевывать?..

«Прочтение». Качество киноперевода действительно оставляет желать лучшего. Переводят в большинстве случаев не так, как должно быть, а так, как может переводчик. И нередко, слушая перевод, понимаешь, что ты смотришь просто другое кино. Можно ли сказать, что Ваша переводческая деятельность — это попытка вернуть зрителю качественное западное кино?

Дмитрий. Да нет, не сказал бы. Ну вот не справляются люди со своей работой, а я вижу, что работа сделана плохо, и понимаю, что могу сделать лучше. Вот и делаю лучше.

«Прочтение». То есть сначала Вы смотрите фильм, который переведен плохо, а потом делаете из него то, чем он в действительности является?

Дмитрий. Да, как и все. Вот в перестройку поступали переведенные синхроном фильмы, когда кто-то там нацепил наушники и с первого просмотра бодро все перевел. Многие товарищи переводчики этим делом даже гордились — что вот, мол, они такие ловкие, с ходу все переводят. На самом деле это категорически неправильно.

«Прочтение». А почему неправильно? И как, с Вашей точки зрения, правильно?

Дмитрий. Да потому что если я хочу пересказать фильм с большей или меньшей степенью приблизительности, то да — можно так упражняться. Только непонятно, чем это зрители так провинились, чтобы на них упражнялись. Синхронный перевод ущербен по определению: что-то синхронист успел сказать, что-то не успел, надо дикцию иметь отменную, соображать очень быстро. Правильный вариант киноперевода — это прежде всего работа с текстом. Английским и русским. И какой бы ты гениальный переводчик ни был, все равно нужен литературный редактор. Потому что стремление достичь максимальной точности и передать все нюансы зачастую приводит к тому, что получается коряво. А если речь идет о художественных фильмах, в которых необходим дубляж, так там на всех крупных планах надо еще и в артикуляцию попадать. Поэтому над переводом должны еще работать так называемые укладчики. Предполагается, что это такие креативные люди, умеющие четкими короткими фразами пересказать текст. Но это только предполагается, а в жизни, как правило, все бывает наоборот: укладчики уродуют и сокращают текст в угоду изображению и в ущерб смыслу. В результате получается барахло. Это не в последнюю очередь происходит еще и потому, что за киноперевод мало платят. Например, на телевидении года два назад вся команда (то есть и переводчик, и актеры, и звукорежиссер) получала двести долларов в час. Ну, сейчас, наверное, долларов триста. А перевод для кинопроката оплачивается по двести пятьдесят долларов за фильм. Это несерьезно. И в результате получается, что сначала какой-то неквалифицированный придурок переводит, господа, которые озвучивают, считают, что в Голливуде одни дебилы собрались, а у нас тут родина гениальных актеров… Так что они тоже вносят в перевод свою лепту. И готово. Возьмем хотя бы «Матрицу». Ведь у людей был шок, когда первый фильм вышел. Ничего, вторую и третью часть наши умельцы сделали так, что все смотрели их как комедии. Двести пятьдесят долларов за перевод — и в результате минус два-три миллиона долларов в прокате. Зато цены на билеты в кино у нас, как в США, притом что денег люди зарабатывают меньше. Мне кажется, что все это должно дойти до определенного предела, когда уже все всего наворуют, зрителям надоест слушать ерунду вместо перевода и надо будет народ какими-то «фичами» завлекать. Тогда, может, что-то изменится.

«Прочтение». Судя по всему, «фичи» — это как раз по Вашей части. Публика не часто бывает настолько привередливой, чтобы слушать оригинальную английскую дорожку в фильме (если она присутствует), но все-таки уровень знания языка постепенно повышается, и, соответственно, возрастают требования к качеству перевода. Вам не кажется, что в ближайшее время Вы и такие люди, как Вы, выйдете на авансцену и сделаете все правильно уже не в масштабах Вашей студии?..

Дмитрий. Да мы делали уже.

«Прочтение». Ну, вот, например, на телевидении Вы «Клан Сопрано» озвучивали. Вот насколько на Вас теперь обращают внимание большие дядьки с большими деньгами? Часто ли привлекают для подобной работы?

Дмитрий. Да мне это не сильно интересно. Хотя предложений много. Только как-то переводить подростковые комедии — ну, мне не смешно от них. А это сейчас основной продукт, приносящий деньги. Если ты не хочешь переводить такие вещи, то тебе остаются «нишевые» продукты. Типа того же «Сопрано». Вот «Клан Сопрано» — предмет мне близкий. Во-первых, это замечательный сериал, во-вторых, он про всяческий бандитизм — мне это понятно.

И я его с удовольствием перевожу, но при этом выдерживаю четкую позицию: если в фильме есть нецензурная брань, то пусть она там и будет. Я не цензор, а переводчик. А то ЦК КПСС больше нет, но у каждого из наших доблестных переводчиков почему-то цензор в башке сидит — вот этого быть не должно, вот этого быть не должно. Задаешь вопрос: «Почему?» В ответ. «А я, мол, не хочу, чтобы мои дети это смотрели». Тогда у меня сразу следующий вопрос возникает: вот в «Криминальном чтиве» одному негру башку прострелили и потом полчаса мозги соскабливали, а другого, извиняюсь за выражение, в задницу огуляли. Зато там слово «жопа» не говорят. Так, значит, все замечательно, это детям смотреть можно?

А вот матом ругаться — это все, караул. Так ты, перво-наперво, не показывай детям такие фильмы-то. Следи за тем, что они смотрят, контролируй, что-то сам предложи, что-то отсоветуй.

«Прочтение». А по поводу нецензурных выражений — это Ваша принципиальная позиция? Вы ни в каком случае не готовы от нее отказаться?

Дмитрий. Да, принципиальная. Мне предлагали в переводе использовать эвфемизмы, сглаживать. Я считаю, что лучше запикивать все. Потому что все русскоговорящие люди по строению фразы прекрасно понимают, кого куда послали. Так, с моей точки зрения, правильнее. Но при этом фильмы, переведенные таким образом, приходится переносить на ночь, когда снижается вероятность того, что их увидят дети. А раз фильм передвигают на час ночи, значит, меньше народа его посмотрит, потому что уже не прайм-тайм. Так что мои переводы пользуются популярностью, но не вселенской.

«Прочтение». Давайте вернемся к теме синхронного киноперевода советских времен. Все-таки это была первая волна голливудского кино в нашей стране, хоть Вы и отвергаете категорически проделанную тогда работу.

Дмитрий. Да нет, почему. Я не отвергаю. Во-первых, это был определенный этап в развитии киноперевода. А во-вторых, тогда по-другому переводить было просто нельзя. Объясняю, как это происходило. Привозили какую-то кассету, звали человека, платили ему двадцать пять рублей (по тем временам большие деньги). Этот человек в лучшем случае один раз смотрел фильм, делая при этом пометки, а потом принимался синхронить. Сегодня такого практически не бывает. Нормальный перевод всегда осуществляется текст-в-текст. Обычно переводят с монтажных листов. И здесь не прокатывают кривляния на тему «я все знаю». Это полный абсурд. Сколько ты переводишь, столько ты и учишься переводить. Всего знать нельзя. Если раньше при советской власти, когда компьютеров фактически не было, надо было иметь пару заставленных словарями полок, то сейчас, если есть слово непонятное, — залезь в Википедию, зайди на какой-нибудь там dictionary.com. Там же разжевано все от и до. Если ты совсем тупой — зайди в imdb. Там тебе, нерусской чурке, все расскажут: что обозначает это название, что вот это — кусок такой-то поговорки… Если люди этим не пользуются, значит, они просто профнепригодны. А они не пользуются. Причем категорически.

«Прочтение». Вы говорите о том, что сейчас существует множество средств для грамотного и точного перевода, с одной стороны, и говорите, что авторский перевод — это пройденный этап. А как тогда Вы можете классифицировать свои смешные переводы? Взять того же «Властелина колец».

Дмитрий. Да это просто пародия на плохой перевод. Я же общаюсь через сайт с народом. Дети, которые заходят на сайт, мне говорят (все ж умнее меня гораздо) — вот там было смешно, а у тебя стало не смешно. Отвечаешь им, что не было ничего смешного, была отсебятина переводческая. В ответ — да ну, ты ничего не понимаешь. Вот тот, у которого было смешно, хороший переводчик, а ты — серый ремесленник. Вот у него была божья искра, он мог так пошутить, что тупой американский фильм стал смешнее, а ты, серый ремесленник, не можешь, нет в тебе таланта. Ну, вот я и принялся глумиться. Чтобы смешнее было. Там в фильме орки — так давайте сделаем их урками, вон как сразу будет смешно. И никто не возмутился. Наоборот, все сказали — а что, действительно получается смешнее! Ну, и там. Слово за слово. Стали придумывать. Большую часть я сам придумал, но народ тоже что-то изобретал. Кто-то, например, предложил Сарумана сделать Сарумяном. Вроде одна буква — а Саруман заиграл сразу свежими красками! Настоящий злодей получился. Больше ничего не придумал, но вот внес таким образом посильную лепту. Ну и материал был выбран удачно. Не все фильмы подходят для смешного перевода, но «Властелин колец» подходит. Во-первых, это кино жутко пафосное. Они же там все герои, все с мечами, никто не ляпнет ничего, потому что знают, что из их слов потом саги сложат. И в результате у них очень серьезные лица, и ахинея, которую я несу за кадром, сразу же создает смешной диссонанс. А другие фильмы не пошли…

«Прочтение». А если говорить о Ваших серьезных переводах, то можете ли Вы выделить какие-то критерии, в соответствии с которыми решаете — вот этот фильм я буду переводить, а вот этот нет?

Дмитрий. Ну, у всех своя специализация. Я вот не способен Шекспира переводить, поскольку жил он очень давно, слова тогда означали совершенно другое. Мои познания в английском позволяют мне понимать, что товарищ Пастернак порол отсебятину. Но я бы сам никогда не взялся переводить подобные вещи. Зато я очень хорошо разбираюсь во всяких полицейских, бандитах и военных. Вот это — мой участок. Фильмы про всяких, грубо говоря, уродов типа «Плохого Санты» у меня очень хорошо получаются. Ну, еще, конечно, комедии и мультики. Я уже упоминал, что многое зависит от того, как говорит переводчик.

Я вот говорю иронично, даже саркастически. Удержаться от этого не могу, и иногда в самых неподходящих местах в фильме в голосе проскальзывают всякие идиотские интонации. Так что мелодрамы не перевожу.

«Прочтение». Ну хорошо, с кино более-менее понятно. Расскажите про Ваш портал. Как он появился, развивался, ожидается ли в ближайшее время что-то интересное, новое?

Дмитрий. Ну, занимался когда-то компьютерными игрушками. А поскольку при большевиках мы отрезаны были от остального мира железным занавесом и никакой информации не было, то народ и языки не особо учил. Когда занавес этот рухнул, то выяснилось, что никто английского не знает, в тех же самых игрушках разобраться не может, играют в них только дети, пишут про это вообще какой-то полный бред. Ну и я в каких-то графоманских попытках построил себе сайт. Ему скоро уже десять лет будет. Дети его знают как сайт про компьютерные игры. А я уже недетского возраста, мне все время про игры неинтересно.

«Прочтение». Да что-то я там про игрушки давно ничего не читал. Вы пытаетесь очень серьезные вещи переосмыслять и о них рассказывать.

Дмитрий. Да времени нет в игры играть. Что касается моего блога. Я советский человек, родился и вырос в СССР. Промытая голова — деваться некуда. Когда все, что казалось радужным и красочным, раз за разом поворачивается какими-то бесовскими сторонами, становится грустно. У нас столько всего странного. В советское время людям рассказывали, как ужасно было при царе и как плохо жить при капитализме. А при советской власти все хорошо и замечательно. Потом выяснилось, что не все хорошо и замечательно, и давайте мы вот это поломаем и построим все заново. И вдруг слово в слово начинается та же ругань, только в адрес Советского Союза. Оказывается. это там был кромешный ад, а вот здесь теперь все стало хорошо. А где был ад? Я не помню. И вот я никак понять не могу, зачем сейчас нужно это беспардонное вранье? Уже все разворовали, уже никто назад ничего делить не будет, нету никакой красной угрозы… Зачем врать? Ну и я отчасти пытаюсь противостоять этому.

«Прочтение». А Ваше мнение часто оспаривают? И часто ли Вам вообще приходится слышать критику в свой адрес?

Дмитрий. Случается. Я, как это принято говорить, из интеллигентной семьи, но рос разгильдяем. Мне учиться было неинтересно. Я в десятом классе достал бумажку и посчитал, сколько мне денег надо на то, чтобы купить дом, машину, дачу и всякое такое… Насчитал 130 тысяч рублей. И прикинул: вот я десятый класс заканчиваю и начинаю зарабатывать триста рублей в месяц. И до шестидесяти пяти лет 130 тысяч почему-то не получилось. А тут еще надо в институт идти. Ну, поскольку мама с папой жестко настаивали, то я безо всякого интереса попытался поступить. Никуда, естественно, не поступил. И пошел учиться на водителя. Выучился на водителя. Между делом сходил в армию. Вернувшись, запрыгнул в самосвал и носился, абсолютно ни о чем не задумываясь. Если инженеру платили сто двадцать рублей, то мне платили сразу двести пятьдесят. При этом я сначала стал работать по ночам, потому что по ночам больше платили, потом начал работать по выходным, потому что по выходным больше платили, потом сдал на прицеп, потому что с прицепом по ночам по выходным больше платили. И все было прекрасно, денег я получал, как на Севере. Никогда не задумывался о недостатках образования. И сейчас некоторые вещи, конечно, дают о себе знать. В том же английском языке. У меня нет специального базового образования, поэтому есть пробелы. И некоторые умные люди удивляются: такое чувство, что ты, мол, среди негров жил, так у тебя все ловко получается, а в каких-то совершенно примитивных вещах делаешь ошибки. То есть тупизна эта в определенных аспектах дает о себе знать. В связи с этим и критику в свой адрес иногда слышу.

«Прочтение». Скажите, а как Вы относитесь к пиратству и к тому, как у нас с ним борются?

Дмитрий. Да это неизбежные явления — и пиратство, и борьба с ним. У нас страна, переживающая суровые социальные изменения. Воруют все и все. И на фоне разграбления недр и всяческой индустрии воровство в сфере интеллектуальной собственности выглядит несерьезно. Постепенно ситуация стабилизируется. Поначалу был полный беспредел. Покупали у китайцев, покупали у болгар, потом начали печатать сами, потому что привезли линии. Все эти линии, производящие CD и DVD, завезены в страну сугубо легальным путем. Больше того, когда какая-то линия штампует диски, так она на них пишет, что это она их штампует. Не нужны никакие криминалистические тонкости. Все четко и понятно подписано. Плюс для всего этого нужны расходники, специальные полиэтиленовые гранулы, — они тоже, как это ни странно, продаются через государство. И в общем-то, понятно, кто покупает расходники, кто привозит, кто выпускает, но если в какой-нибудь там отдел по борьбе с экономической преступностью ежемесячно заносят чемодан, то чего бороться-то?.. Дальше появилась куча наших контор, торгующих DVD, потом еще куча американских. И лицензионный диск стоил девятьсот рублей, притом что пиратский можно было купить меньше чем за сотню. Как тут можно конкурировать? Это немыслимо. Вован им сказал: «Снижайте цены». Они задумались, стали снижать цены, и сейчас уже лицензионный диск можно купить и за триста рублей. В общем, в нашей родной стране с нашим опытом этапирования граждан достаточно одного свистка, чтобы прекратилось все в один день. А если этого свистка нет, — значит, не хотят, чтобы прекратилось. Ну, видимо. будут потихоньку сокращать. Загонят в резервации.

«Прочтение». А Вы сами сталкиваетесь с пиратством?

Дмитрий. Да у меня все потырили. Конечно. Что с этим можно сделать? Билл Гейтс ничего не может сделать. Ну, а я что? Саблей, что ли, махать? Несерьезно. Да сделали бы просто все в нормальном доступе. Фильм для айфона занимает двести метров. Ну, заплати там, скажем, пять баксов и смотри. Можно один раз посмотреть, можно три раза посмотреть, можно купить его навсегда и смотреть сколько влезет. Это быстро, выгодно и всем удобно. Не надо махать саблей и пытаться все пресечь. Не можешь победить — возглавь. Назначь цену, и все будет хорошо.

prochtenie.ru