Записки счастливой прихожанки

Тихая, скромная, вроде незаметная Мария делает очень много для нашего Храма. Она постоянно стирает скатерти, салфетки, следит за подсвечниками. И это лишь малая толика взятых ею на себя обязанностей. Пару раз на моих глазах с Машей происходили чудеса. Один раз она, как все мы, после грязной работы протерла руки спиртом, а потом пошла убирать догорающие свечи. Я в тот момент находилась в другом конце Храма и вдруг увидела, что Машенька, держа перед собой, как мне показалось, факел, бежит к Иконе Святого Серафима Саровского. Но откуда у нас древний светильник? И тут меня осенило: у Маши горит рука, она же обработана спиртом, а женщина взяла тлеющий огарок. Я бросилась к маме Дионисия. Та стояла у Образа, приложив к нему ладонь.

– Машенька, – прошептала я, – вам надо срочно к врачу!

– Зачем? – тихо спросила женщина.

– Наверное, очень сильный ожог, – продолжила я, – это больно и…

Продолжение речи застряло в горле, потому что Груня увидела: ладонь Маши выглядит совершенно здоровой.

– Все в порядке, – как всегда, тихо произнесла Машенька, – Агриппинушка, не волнуйтесь. Спасибо, что позаботились обо мне.

– Но… как же так… – начала недоумевать я, – хорошо видела… факел… огонь… вы торопитесь к Иконе…

Маша глянула на Образ:

– Батюшка Серафим всегда поможет. Надо лишь помолиться, попросить.

Я смотрела на ее руку и не верила глазам: ну хоть маленький след от огня, хоть краснота должны быть?

А потом случилось новое удивление. Одна наша прихожанка, совсем пожилая дама, никак не могла установить свечу, та все время падала. В конце концов женщина позвала меня:

– Грушенька, помоги.

Воткнуть свечку? Да это же легче легкого.

Я заулыбалась:

– Сейчас сделаю.

Но потерпела неудачу. Восковая палочка почему-то не собиралась принимать вертикальное положение.

И тут появилась Маша, она подошла к нам.

– Бракованная, наверное, – пожаловалась я, – не хочет стоять.

Маша взяла непослушный предмет, что-то пробормотала, потом запалила фитиль – и свеча замерла, словно солдат почетного караула.

– Как вам удалось ее укротить? – изумилась я, которая сделала много бесплодных попыток установить капризный источник света.

– Надо просто помолиться, – улыбнулась Маша.

Я отошла к окну. Скромная, тихая Машенька имеет такую веру в Господа, которую Агриппине никогда не обрести. Всякий раз, когда пытаюсь сказать ей в Храме спасибо за то, что женщина терпеливо объясняет мне все, что должен понимать и знать человек, который ходит в Храм, вот каждый раз Маша быстро говорит:

– Во славу Божию, не хвалите, грешная я больше всех. – И убегает.

Мне очень хочется сказать ей о своей любви, так ведь слушать не станет.

Тихого, улыбчивого Дионисия, или Дениса, сына Маши, я тоже очень люблю. Дионисий Чтец, который исполняет послушание Алтарника, и он хочет, чтобы на Службе все прошло идеально, без сучка без задоринки. Ходит парень быстро, он очень приветливый, всегда радостный, но пустыми беседами не занимается. У нас с ним существует игра под названием «Ковер».

В Храме во время разных Служб расстилают напольные покрытия. Они разные по размеру – от очень длинной дорожки, которая кладется от Алтаря ко входной двери, до маленького кусочка ковровой ткани, на него становится Батюшка, когда принимает исповедь. А еще коврами застилают пол в Алтаре в память об «Устланной горнице», в которой Спаситель совершил Тайную Вечерю. Дорожка лежит и на солее. В Алтарь, как понимаете, женщина войти не может. А вот остальные ковры и коврики моя забота. То, что на Всенощном Бдении после прочтения Шестопсалмия мне необходимо раскатать палас, – это постоянное и легко осуществимое дело. Нужный ковер ждет своего часа под скамьей у Клироса. Вытащить его, постелить, потом скатать и убрать занимает у меня пару минут. А вот в других случаях получается иначе.

Порой в какой-то момент Дионисий выходит из Алтаря и делает быстрое движение рукой. Я понимаю его правильно и бросаюсь к лавке. «Раз-два-три, коврик, на месте лежи!» Уфф, успела. А потом Дионисий опять оказывается на солее и пожимает плечами. И я опять знаю, как поступить. «Раз-два-три, коврик, уходи, никому ты сегодня не нужен!» Агриппина со скоростью молодой мухи сворачивает палас и запихивает под скамейку. Уфф! Слава Богу! Сначала Дионисий подумал: случится молебен. Агриппина, несись за ковром. А потом Дионисий выяснил: не будет молебна. Агриппина, убирай ковер. Игра в ковер у нас с Дионисием случается регулярно, потому что, станет ли Батюшка сегодня служить в центре Храма, дьякон узнает не сразу.

Галюша