Записки сержанта

Через две недели после собрания на дверях столовой появилось объявление, что с одиннадцати до тринадцати обслуживаются только рабочие завода. Во вторую смену в столовой разнообразней стало меню: рагу, салат. Рагу появлялось неожиданно, когда начинался обед у рабочих ремонтного цеха. И блюда хватало точно на смену, восемь-десять человек, не больше.

4

Чебыкин временно исполнял обязанности начальника цеха. За мастера был Лаптев.

В пятницу утром Валентин Петрович еще ходил, был на ногах; заходил в кузнецу, в слесарное отделение.

Где-то в одиннадцать часов пришел механик с дробилки, срочно потребовался шибер. Надо было ставить на расточной станок. Но на расточном станке стоял вкладыш, тоже – срочно. Чебыкин не знал, как быть, пошел к начальнику… Валентин Петрович лежал на спине, справа от стола, раскинув руки, бледный. Рот открыт.

Клавдия потом долго не могла успокоиться, разревелась. Иванова тоже в слезы. Собрались все в комнате приема пищи. Все вместе решали, что делать, как помочь товарищу. Для многих в цехе Валентин Петрович был свой человек, рабочий. Некогда Валентин Петрович вместе с Клюевым, Плотниковым работал. Для Плотникова начальник цеха по сей день – слесарь. Плотников упорно не хотел признавать Валентина-начальника.

Никто в цехе не слышал, чтобы Валентин Петрович когда-нибудь жаловался на здоровье. Вчера Ельцов был в больнице, проведывал, позавчера – Клавдия. Валентин Петрович спрашивал о работе, интересовался керамзитом, как идет наладка оборудования.

У Дорофеева опять мало было работы, и вчера он до обеда сидел. Лаптев же выводил КТУ из среднего, не брал во внимание конечный результат. У Вадима был самый высокий КТУ в смене, а работы – мало. Слесарной работы оказалось много. Визуально, на глаз, было видно, кто как сработал. Дмитрий заставил Лаптева пересмотреть КТУ Вадима. Справедливость восторжествовала. Чего еще надо? Но Дмитрий на этом не успокоился. «Зарплата зарплатой, а работа работой, – думал Дмитрий. – Кто я, слесарь или разнорабочий? Почему я должен заниматься такелажными работами?» Опять назревал конфликт.

Дмитрий словно специально делал на зло, шел на обострение отношений. Вчера не разметил фланцы. Работа было срочная. Лаптев спрашивал:

– Почему не разметил фланцы?

– Не успел. Ты мне дал работу полпятого. Струбциной лист было не взять, три тонны.

– Надо было вырезать отверстие.

– Вадим был занят.

– Я ведь предупредил тебя, что работа срочная.

– Срочная… Но я не вижу результатов своего труда. Не знаю, за что работаю.

– И не узнаешь!

Это была уже угроза. Как два петуха стояли Дмитрий с Лаптевым за комбинированными ножницами, выясняли отношения, спорили.

Дмитрий до того дошел в своих подозрениях в отношении зарплаты, что не мог спокойно работать: во всем виделся обман, подвох. Был еще один нелицеприятный разговор с Лаптевым. Дмитрий катился по наклонной. Откуда этот негатив в работе, подозрения? Ведь мог он разметить фланцы. Почему не разметил? Не каждый день срочная работа. Пошел на принцип? Не захотел? А может, не было настроения? Такое случается. Нет, не в настроении дело. Все гораздо сложнее. Труд становился в тягость, терял свою привлекательность. Были минуты, когда Дмитрий ненавидел свою работу; шел на нее как на эшафот. Но ведь были и минуты, когда работа становилась в радость, но это происходило давно. До отпуска еще два месяца работать. Скоро в отпуск! В отпуск! …не будет ни Лаптева, ни КТУ, ни сидящего без работы Вадима. Никогда еще Дмитрий не хотел так отпуска. В отпуск! В отпуск! Дмитрий хотел побыть один, сменить обстановку, наконец, решить, что делать дальше. До отпуска – еще целых два месяца.

5

После праздника «Дня Конституции» по цеху поползли слухи о создании малого предприятия «Ремонтник» на базе ремонтного цеха и цеха отгрузки. И скоро, действительно, ремонтный цех, отгрузка преобразовались в «Ремонтник». И как объяснил директор малого предприятия Жигалев Борис Иванович, это делалось с целью увеличения заработной платы. Малое предприятие – это самостоятельное предприятие со своим счетом в банке, фондом заработной платы. Главным для «Ремонтника» оставался ремонт заводского оборудования. При заводе уже имелось два малых предприятия – «Прогресс», «Механизатор». Жигалев неплохо знал коллектив ремонтного цеха, некоторое время работал мастером; потом перешел в отдел сбыта. Борис Иванович был небольшого роста, представительный седовласый мужчина. Широкое скуластое лицо с угасающим румянцем. Взгляд умный, понимающий. Держался независимо, знал себе цену.

В среду прошло собрание, на котором Борис Иванович рассказал о малом предприятии, что оно собой представляет. Он совсем не владел языком, оратор был никудышный, к тому же заикался. У «Ремонтника» будет своя бухгалтерия, снабжение – все, как на большом предприятии. За электричество, воду… – за все надо будет платить. Можно работать и в выходные.