Записки сержанта

– Как поработали? Закуривай, – достал Пашков из кармана жестяную банку из-под леденцов с табаком.

Сигарет уже месяц в магазине не было.

– Ну давай, если не жалко, – приторно улыбаясь, взял Хомутов из банки щепотку табака.

Плотников достал из ящика газету.

Хомутов ловко, негнущимися пальцами свернул цигарку.

– Чего смотришь? Бери! – сунул Пашков Плотникову под нос табак.

– Может, я не хочу, – кокетничал Алексей.

– Бери, пока предлагаю!

Плотников тоже свернул цигарку. Закурил за компанию и Пашков.

– Как погода? – спросил Сергей, садясь рядом с Хомутовым на швеллер на доски

– Погода ничего.

– Погода непостоянная! – махнул Плотников рукой. – В прошлом году снег был уже октябре. В этом в декабре только выпал. Не поймешь.

Завязался разговор. Пашкову это и надо было. Дмитрий выключил станок, сел тут же рядом, у станка, закурил. Он уже не психовал, не суетился, как перед отпуском; приноравливался к новой системе оплаты труда. Медлительной стала походка. Дмитрий работал с запасом, не торопился, берег себя. Рвать в работе – не было необходимости. Заработок стабильный. И когда предоставлялась возможность, Дмитрий даже тянул время, имитировал работу. Конечно, это было нехорошо, даже больше – низко, гадко. Дмитрий терял авторитет, уважение в коллективе. Разоблачение было неминуемым. В коллективе не один десяток глаз. Коллектив все расставит по своим местам, даст оценку. Если ты хороший работник – останешься им, честь тебе и хвала. Если плохой – таким будет и к тебе отношение. Коллектив невозможно обмануть. Не тот случай. Коллектив – сложный, большой организм, и Дмитрий был частью его, клеткой.

8

Дмитрий сверлил. Работа было не срочная, простая. Маленькая подача, обороты небольшие. Дмитрий отдыхал за работой: вчера перетрудился. Вчера смена прошла, как один час. За всю смену он даже не присел, курил на ходу. Предстояло просверлить восемнадцать броней. Это много. Сталь легированная. Сверла все мягкие р6. У сверла быстро изнашивалась режущая кромка. Оставаться на вторую смену Дмитрий не хотел, – не любитель. Но как не остаться, когда надо. Работа срочная. Он надеялся еще уложиться в смену. Но надежда была слабая. Дмитрий был на виду у цеха, через работу поднимал свой авторитет в коллективе. Два часа интенсивного труда. Может, придется оставаться на вторую смену, а может, нет. К часу стало кое-что проясняться: кажется, можно уложиться в смену. Главное – расчет, ни одного лишнего движения. Пока все шло хорошо. Дмитрий успевал. Но впереди еще четыре часа напряженной работы. Все еще могло быть. Какая-нибудь неточность в работе, и можно не успеть. Давно он так не работал.

ПОВЕСТИ

25 съезду партии – 25 ударных декад

1

Земля – маленькая светящаяся точка, пропала; и вот опять появилась, уже в больших размерах. Обозначился рельеф. Он завис над землей.

Что-то упало в саду за деревом, это была мягкая посадка. Сидевшие на скамейке женщины обернулись – никого. Он был невидим.

– Желуди, наверно, падают, – сказала женщина в сером платье. – А может, мыши бегают, запасаются на зиму… тоже хотят есть. Сейчас самое время запасы делать. У меня соседка, здоровая как лошадь, спит до двенадцати часов. Ничего у нее нет, никаких запасов. Как она живет?

– Да, – соглашалась подруга.

Он легко поднялся с земли, принял образ мужчины в клетчатом плаще. Мужчина, чей образ он принял, деловито глубоко засунув руки в карманы плаща, свернул за угол. Он хотел последовать за своим оригиналом, но помешало что-то лохматое на четырех ногах… И тогда он пошел за мужчиной с портфелем из натуральной кожи, в очках. Мужчина с портфелем остановился у почты. Он тоже остановился. «Что надо?» – вопросительно посмотрел мужчина в очках на «хвост» и быстро заскочил в автобус. Тот тронулся. Он остался на остановке, и теперь пошел за женщиной. Женщина прошла в зал, он – тоже. Это была парикмахерская.

– Что вам, мужчина? – спросила с проседью в волосах женщина.

Он вздрогнул, наморщил лоб, пытаясь вспомнить… все было знакомо и не знакомо.

– Что скажете? – не отставала женщина. – Забыли речь? Напился и разум потерял. Метил, наверно, в вытрезвитель, а попал к нам.

Мужчина был трезвый, без запаха, и женщина испугалась, присмирела; а накричала она оттого, что муж вчера напился, думала, тоже пьяница.

– Вы кого-то ищите? – виновато отводя глаза в сторону, спросила женщина. – Это «Салон красоты». Понимаешь? – женщина принялась накручивать на палец волосы, показывая завивку.

Он, широко раздувая ноздри, жадно вдыхал терпкий запах духов и не мог надышаться.

– Давайте выходим.

Женщина взяла мужчину под руку и вывела на улицу. «Бедный, – думала она. – Не говорит. Вроде, как не в себе. Откуда такой взялся? Вот горе родным». Ее горе – муж-пьяница, – стало пол горем.

Он пошел в парк. Это был уже другой парк, не тот, где состоялась мягкая посадка. Желтый редкий лист дрожал на ветру, ковром стлался по земле. Было прохладно, даже холодно.

– Ба, Федор!

Вдруг услышал он за спиной.

– Не узнаешь?!Митин я!

Мужчина полез обниматься. Он хотел отстраниться, но Митин крепко держал.