Записки сержанта

– Товарищи, в работе заводской профсоюзной конференции по проверке коллективного договора от нашего цеха принимают участие два человека, – вел собрание Вершинин. – Какие будут предложения?

Сапегин поднял руку.

– Пожалуйста, – давал слово председатель собрания.

– Ермаков Андрей Сергеевич, Ельцов Сергей Константинович.

Других кандидатур не предложили. Проголосовали списком. Затем слово предоставили Ефимову, председателю народного контроля. Ефимов вышел к столу, встал за трибуну, поправил очки…

– Товарищи, – уверенно начал он. – Наша группа народного контроля состоит из трех человек – Сапегин, Чебыкин и я, председатель.

– А я и не знал. Что такая группа есть, – пробубнил Садовский.

– Я тоже, – признался старший мастер.

– Ну это уж слишком! Кому, кому, а старшему мастеру не пристало так говорить.

Кто-то фыркнул. Послышался приглушенный смех.

– А в коридоре что висит? – подал голос Сапегин.

– Да. Там висит доска «Народный контроль». – Подтвердили Клавдия с Лаптевым.

– Значит, я проглядел. Я, наверно, был в отпуске, когда выбирали народный контроль. – Не считал Ермаков зазорным признаться, если не прав.

Люди успокоились. Ефимов, встретившись с сердитым взглядом Вершинина, бойко заговорил:

– Нашей группой народного контроля было проведено два рейда. Проверяли мы, как проходит смена, каковы потери рабочего времени, а также – чистоту, порядок на рабочих местах. Проверка показала, что потери рабочего времени есть, это – раннее окончание работы, затяжные перекуры. Была выпущена «Молния». С нами в заводоуправлении хотели провести занятия, рассказать о правах и обязанностях членов группы народного контроля, но занятие не состоялось. По работе группы народного контроля у меня все. Я хотел бы пожелать новому составу группы народного контроля плодотворной работы. Еще я хотел бы обратить внимание нового состава группы народного контроля на питьевой режим в цехе. Вода в питьевом бачке не меняется неделями. Если уборщица на больничном, надо кому-нибудь поручить менять воду. У инструментальщиков не много работы.

– Я не буду! – замахал руками Гилев.

– Почему? – хотел бы знать Ефимов.

– Не буду и все!

– Ты, Антон, лучше за собой последи, сколько у тебя работы. Сам и меняй воду в бачке. Ты тоже работой не загружен. Сидишь всю смену, – наговаривал Гилев на Ефимова. – Начальник нашелся. Мал еще указывать!

Гилев обиделся. Толстые мясистые губы его мелко затряслись. Он хотел еще что-то добавить, но начальник цеха его перебил:

– Игорь Сидорович, вы себя неприлично ведете. Злобствуете. Если вы с чем-то не согласны, встаньте и скажите. Зачем кричать с места? Ефимов – не лентяй.

Гилев закашлялся. Он был уже на пенсии. Инвалид, вторая группа.

– У меня еще будет вопрос к нормировщику, – не закончил Ефимов свое выступление. – Галина Афанасьевна, как у нас оплачивается работа не по специальности, хозяйственная? Работа эта непрестижная.

– Тариф плюс семь процентов сдельщины.

– Галина Афанасьевна, но человек не заинтересован в выполнении хозяйственных работ, – не унимался Ефимов. – Надо как-то компенсировать эту незаинтересованность. Я считаю, хозяйственные работы должны оплачиваться средне-сдельно. Тогда человек будет заинтересован в результатах своего труда.

Лысенко развела руками:

– Ничем, к сожалению, помочь не могу. Недавно я ходила в отдел труда и заработной платы, интересовалась этим вопросом.

«Ох уж этот дотошный Ефимов, – тяжело вздохнула Галина Афанасьевна. – Все надо ему знать. Какая расценка на работу. Почему?»

– Сейчас довыясняется, что голый тариф платить будут, – делился Сидорчук своими опасениями с Бушмакиным.

– Валентин Петрович, надо бы разобраться в этом вопросе, а то как-то нехорошо получается. У слесарей много хозяйственных работ.

– Ладно. Я завтра схожу в отдел труда и заработной платы, – не мог начальник цеха отказать Ефимову – хороший токарь.

– Какие еще будут вопросы к докладчику? – встал Вершинин, оперся руками о стол. – Вопросов нет.

С чувством собственного достоинства, выполненного долга оставил Ефимов трибуну.

– Товарищи, какая будет оценка работе народного контроля? У кого какие предложения?

Сапунов поднял руку. Он не хотел выступать, так получилось.

– Пожалуйста.

– Определенная работа группой народного контроля все же велась, – страшно волнуясь, заговорил Дмитрий. – Моя оценка –«удовлетворительно». Товарищи, я хотел бы еще сказать о наглядной агитации в цехе. Нет ее у нас. И культура у нас в цехе на низком уровне. В разговоре на каждом слове мат. За одним столом люди играют в домино, едят, курят. У нас нет специально отведенного места для курения. Комната отдыха и приема пищи вот уж второй год оборудуется. То линолеума нет, то краски… Готовую продукцию негде складировать.

– Кто еще желает выступить. Пожалуйста.

– За год было проведено всего два рейда. Это разве работа?! – говорил с места Гилев. – Плохо!

После Гилева взял слово Ермаков. Он вышел к столу, заложил руки за спину. Коренастый, плотный. Работал он на заводе со дня его основания, вот уж тридцать лет.