Записки Шлиссельбуржца

Единственное занятие, которому можно было предаваться невозбранно, было хождение из угла в угол. Но и то было затруднено длинным халатом да башмаками, по величине весьма похожими на те, в которых теперь помещают Витте в карикатурах. И как ни примитивно это удовольствие, справедливость требует сказать, что оно было великим благом, которому всей душой завидует человек, прикованный к стене или к тачке, как был прикован, напр., Н. П. Щедрин. Он говорил мне, что, когда, наконец, его расковали (кажется, через 6 недель), он не мог достаточно набегаться по камере и не мог надивиться, как это люди, свободно ходящие, не испытывают ни малейшего удовольствия от этой свободы.

Привожу кстати здесь и самую инструкцию:

ИНСТРУКЦИЯ1.

(Для заключенных в Шлиссельбургской крепости).

1 Здесь приводится дословно та "Инструкция", которая висела на стенах Шлиссельбургской крепости во время нахождения там политических узников в последние два царствования. Ред.

§ 1.

Заключенные подчиняются установленным в тюрьме порядкам, беспрекословно исполняют требования начальника управления, помощников его и дежурного унтер-офицера, должны быть всегда: опрятными, беречь и держать в чистоте одежду, обувь и убирать свои постели. Заключенным воспрещается: шум, крик, пение, свист, разговоры и вообще действия, нарушающие спокойствие и благочиние в тюрьме.

§ 2.

Для заключенных, отличающихся хорошим поведением, допускаются, с разрешения начальника управления, следующие снисхождения: -- беседа со священником, занятия работами, пользование книгами из тюремной библиотеки.

§ 3.

Проступки, за которые определяются наказания, по распоряжению начальника управления, разделяются на два рода: на дисциплинарные нарушения и на проступки, которые указаны в 803 ст. уст. о ссыльных.

§ 4.

За проступки первого рода назначаются наказания:

1) лишение чая, 2) лишение матраца на койке до пяти дней, 3) заключение в карцере до пяти дней, 4) заключение в темном карцере на такое же время на хлебе и воде.

§ 5.

За повторение проступков назначаются наказания: 1) заключение в карцере до 8-ми дней, 2) заключение в темном карцере на такое же время с содержанием на хлебе и воде с наложением оков.

Примечание. Подвергаемые заключению в карцере спят на голых досках. Заключение в карцере обязательно сопровождается лишением чая.

§ 6.

Когда проступки сопровождались особенными обстоятельствами, увеличивающими вину, то нарушители могут быть наказаны розгами до 50-ти ударов (ст. 225, XVII кн. воен. пост.).

§ 7.

Взыскания, означенные в § 4, влекут за собою лишение заключенных облегчений, поименованных в § 2, на срок до одного месяца. Последствием наказания, определенного в § 5, должно быть лишенке этих облегчений на срок до трех месяцев.

§ 8.

За преступления заключенные судятся военным судом, применяющим к ним постановления устава о ссыльных; за тяжкие же преступления, указанные в 279 ст. XXII кн. св. воен. пост., а также за оскорбление действием начальствующих лиц, суд применяет к ним меру наказания, этой статьей определенную -- смертную казнь.

III.

Из внешних объектов исключительным центром моего внимания был, конечно, Соколов, известный теперь и в печати под именем Ирода.

Я не скажу, чтобы он произвел на меня чересчур неприятное впечатление. Потому ли, что я еще не успел нажить естественного чувства антипатии жертвы к своему палачу, или потому, что я вообще не особенно наблюдателен в отношении людей, дружить с которыми мне никогда не придется, но только Матвей Ефимыч не произвел на меня такого отталкивающего впечатления, как на Поливанова и на тех, кто переносил его заботы и внимание в Алексеевском равелине. Конечно, сразу было видно человека жестокого и бездушного. Но я понимал, что, отдавая к нему "в каторжные работы", меня вовсе не хотели поручать его "отеческому" попечению в тех видах, чтобы он воздействовал на мою испорченную натуру мерами кротости и человеколюбия.

Атмосфера бездушия и явной злобности царила всецело и в Петропавловской крепости. Это -- первое, что поражало тогда новичка, только что попавшего под замок. Виновен ты или невинен, выпустят тебя административно или оправдают по суду, взят ли ты по террористическому делу или за хранение у себя книжки "преступного содержания", именуемой "Сказкою о 4-х братьях",-- стража в своем отношении к узнику не делала разницы. Она третировала его не как "врага общественного порядка", до понятия о котором она сама еще не доросла, а как врага своего собственного благополучия. И потому, кроме злорадных и мстительных взглядов, которые ты постоянно чувствовал на себе, ты не мог ожидать с их стороны ничего другого.