Записки штурмана

Мы с Кадацкой двинулись к пострадавшему самолету. Он сел на краю площадки, у леса. Когда мы подошли, то увидели, что ничего страшного не случилось. Поломались только винт и стойка шасси. И то и другое легко можно заменить. Летчица отделалась шишкой на лбу.

На краю «аэродрома» стоял небольшой сарайчик-сторожка. Двенадцать девушек — летчиц и пассажирок — пошли к нему. Агнесса Кадацкая отправила на станцию телеграмму в Ленинград, чтобы нам выслали винт и амортизационную стойку шасси. В сторожке оказалось много соломы, мягкой и душистой. Не прошло и получаса, как мы заснули мертвецким сном.

Проснулись на рассвете. Осмотрели болото и нашли, что оно не так уж безнадежно для взлета. Пока из Ленинграда привезут винт и стойку, нужно осмотреть и привести в порядок мотор поломанного самолета. Пассажирки-корреспондентки охотно превращаются в мотористов и вместе с нами разбирают и приводят в порядок мотор.

К полудню в воздухе послышался шум самолета. Над площадкой появился «У-2». Снизу было видно, что из кабины самолета торчит запасной винт. Самолет сел, и началась дружная работа. Мы быстро привели в порядок пострадавший самолет. Летчик, прилетевший на «У-2», делает пробный полет. Взлететь не так уж легко, как это нам казалось.

Перед взлетом решаем закусить. Запасы в сторожке небольшие — немного картошки и яиц. Яиц на всех нехватает. Корреспондентки самоотверженно отказываются от них и едят одну картошку. Они говорят, что нам, летчицам, нужно солиднее «заправиться». Есть хочется здорово, и мы охотно принимаем эту небольшую жертву наших пассажирок.

Перед тем как взлететь, прокладываем на болоте дорожку из ветвей. После того, как дорожка была строго обозначена, Кадацкая приказала садиться по машинам. Она взлетела первая, шасси ее самолета едва не задели верхушек деревьев. Я внимательно следила за взлетом командира и поняла, что нужно взлетать в направлении угла леса, чтобы как можно больше увеличить площадь для разбега машины по земле. Обернувшись к своей пассажирке, говорю:

— Ну, прощайтесь с жизнью! Если сейчас не умрете, значит долго жить будете!..

Она сидела на своем месте как ни в чем не бывало.

Я дала газ. Машина немного пробежала по земле, и вдруг я чувствую, что она у меня резко заворачивает вправо. Очевидно, в болоте вязнет одно колесо.

Пришлось раньше времени потянуть ручку на себя и без скорости оторвать машину от земли. Мне с трудом удается удержать ее, чтобы она снова не плюхнулась на землю. Еще минута, и под нами промелькнули макушки деревьев.

— Ну, теперь будете долго жить, — говорю я пассажирке.

Как только мы взлетели, я почувствовала голод. У нас был довольно солидный индивидуальный запас — целая плитка шоколада. Руки у меня заняты. Галина Плеско вкладывает мне шоколад в рот маленькими кусочками.

Все было хорошо, пока не началась болтанка. Гляжу я на свою спутницу, лицо у нее стало скучное-скучное… Кусочки шоколада достаются мне все реже и реже… Ну, думаю, затосковала девушка. А она спрашивает:

— Что это, болтанка?

— Болтанка, — говорю.

— А больше бывает?

— Конечно, еще как!..

Она стала еще скучнее, и шоколадное питание вовсе прекратилось… Однако пассажирка моя довольно мужественно перенесла болтанку. Вскоре показался хорошо знакомый московский аэродром. Мы были у цели. Шесть девушек в строгом порядке зашли на посадку и приземлились. Закончился первый групповой женский перелет.

СКОРОСТНЫЕ ГОНКИ В 1937 ГОДУ

Прошел год. Попрежнему я преподавала в Академии и продолжала тренироваться. С каждым новым выпуском слушателей незаметно для самой себя я накопляла все новые знания, а приобретенные раньше еще более укреплялись в памяти. Я поняла справедливость мнения, высказываемого многими педагогами, что при желании учитель сам может многому научиться у своих учеников. Я продолжала применять методику Белякова, но вместе с тем у меня выработались уже собственные приемы преподавания. Огромное удовлетворение приносило сознание, что ты участвуешь в воспитании новых культурных авиационных кадров для своей горячо любимой родины.

К 1937 году советскими летчиками уже были совершены большие перелеты. Над советской землей летала славная стая Героев Советского Союза — Чкалова, Белякова и Байдукова, Водопьянова, Молокова, Мазурука, Спирина, Громова, Данилина и Юмашева и многих других. Имена наших летчиков все чаще и чаще занимали солидное место на страницах иностранной печати, а таблица международных рекордов все больше заполнялась фамилиями советских пилотов.