Записки следователя

Она поняла, что теперь никогда и ни с кем не будет так бездарно и рискованно флиртовать. Сама себе удивлялась: стоило ли тратить столько сил ради того, чтобы понравиться сразу нескольким парням? Стоило ли заставлять их ревновать, ждать у подъездов домов, кинотеатров, института? Зачем надо было давать им зыбкую надежду на встречи, побуждать писать красивые письма в стихах и прозе? Разбивая их сердца, она разменивала себя на мелочи.

Любовная игра и кокетство чуть не обошлись ей жизнью, да еще не известно, чем кончится эта странная одиссея. Сейчас ей хотелось одного: увидеть родителей. А еще — Максима и дать ему клятву, что никогда не изменит ему.

Августина нисколько не сомневалась, что Максим ищет ее и готов пожертвовать жизнью ради ее благополучия. Верстаков — это именно тот жених, который заслуживает девичьих грез и трепетных мечтаний со слезами. И не подозревала, что Максим всего лишь двумя днями позже нее нанес визит в Неаполе прославленному форварду.

* * *

…Диего Марадона в шортах и спортивной майке с эмблемой люкс-футболиста сидел на лавочке и занимался своей младшей дочерью. Максим приехал к чемпиону со Шпагетти-старшим. Капитан студенческой сборной во все глаза смотрел на знаменитого нападающего, футболиста мирового класса. Ас был жилист, скуласт, загорелый до черноты. Сколько раз футболист Максим грезил им, подражая во всем прославленному аргентинскому форварду.

Как раз была в ходу крылатая фраза Марадоны «О, рука Бога!» после скандального гола в ворота английской сборной на мексиканском чемпионате мира по футболу. Верстаков был у цели.

Первым взял слово Шпагетти-старший. Он спросил у богопослушника Диего Армандо, не в его ли руках ниточка, по которой вполне можно разыскать невесту присутствующего здесь парня по имени Максим. Зовут девушку Августиной.

— Иисус Христос! — темпераментно воскликнул Марадона. — Судьбе угодно было сподобить встречу этой русской красавицы со мной. Она улетела позавчера.

Дело в том, что «падшему ангелу» аргентинского футбола Диего Армандо Марадоне запрещено было покидать пределы Италии — в наказание за использование и хранение кокаина. Приговор ему вынесли в Неаполе. Но в Аргентине суда еще к тому времени не было. Диего находился в неопределенном виде.

Желая помочь Августине, которая жила в Неаполе, ожидая выполнения футболистом ее просьбы о вылете в Аргентину, Марадона обратился к судье Амелии Беррас, ведшей его дело, с требованием переселиться в Уругвай. На самом деле он намечал другую страну. Марадона сказал судье, почти плача: «Я более не в силах терпеть вакханалию, которая вокруг меня творится, особенно то, что совершенно необоснованно распускаются слухи о моем конфликте с женой. А полиция то и дело вламывается ко мне домой и обращается со мной, как с уголовником».

— Все же, — как сказал в заключение Марадона, — моя речь не возымела действия на судью, и я ничем не смог услужить прекрасной Августине. В какой стране она сейчас, могу лишь предположить. Она, как истинная болельщица футбола, может находиться либо в Аргентине, куда она полетела из Неаполя, или в Бразилии, на фазенде «короля футбола» Эдсона Арантиса ду Насименту, а попросту Пеле, в орбите футболистов и фанатов команды «Фламенго», которые этими днями должны вылететь на второй матч с английской сборной в Лондон.

Шпагетти-старший немедленно отправил самолеты по этим адресам. Особым самолетом вылетел Максим в Буэнос-Айрес, Рио-де-Жанейро. В Аргентине находит сокровище. Возвращается в Рим с невестой.

В Риме, у трапа самолета, Шпагетти-старший, не стесняясь, стал на колени перед зардевшейся как маков цвет изумленной таким приемом Августиной. Миллионер покрывал поцелуями ее руки. Он извинялся за своего непутевого сына, искал в глазах прекрасной русской красавицы великодушие, милосердие.

Радостная и счастливая Августина заверила Шпагетти-старшего, что прощает грехи своим обидчикам, в том числе и Джованни. А что касается путешествия, то оно ей пошло на пользу. Затем Шпагетти передал письмо родителям путешественницы. Оно начиналось так: