Записки солдата

Вторым моим желанием было посмотреть город. В таком большом городе я был впервые. Смоленск, Калугу, Сызрань, Самару я проезжал по железной дороге и видел только из вагона. Хотелось пройтись по Оренбургу.

Я любовался большими мощеными улицами: Николаевской, Гостинодворской, Орской, Гришковской и другими, каменными домами. Помнятся дом Панкратова, здания кадетских корпусов. Дома по Николаевской улице казались мне небоскребами.

Изредка я посещал кинотеатры. Их в городе было два — «Палас» и «Аполо». Приключенческие кинокартины, такие как «Вампиры» и им подобные, смотрел с замиранием сердца.

Но чаще всего я оказывался на галерках цирка Камухина, особенно любил французскую борьбу. Иван Поддубный, Иван Каин, Иван Крылов и Василий Буревой были моими кумирами. Я подражал им.

Однако ходить по городу, да к тому же еще в вечернее время, было очень опасно.

В городе свирепствовал казачий атаман Дутов. Всякое неповиновение властям жестоко подавлял. Но, несмотря на это, рабочие на заводах продолжали бастовать. На улицах часто возникали демонстрации. На демонстрантов обрушивались с плетьми конные казаки. Им давали отпор. Был конец 1917 года.

СЛУЖУ ТРУДОВОМУ НАРОДУ

Весть об Октябрьской социалистической революции, как и о Февральской, пришла в Оренбург несколько позже, чем в другие города, расположенные ближе к центру России.

В Оренбургской губернии значительная часть казачества жила зажиточно и потому была на стороне контрреволюции. Все лучшие земли находились в руках богатых, обрабатывались наемной силой. Взрослые батраки выращивали хлеба, дети их пасли скот и смотрели птицу хозяев.

«В среднем на каждый казачий двор приходилось в Оренбургском уезде 56,8 десятины удобной земли. Из всей надельной земли 71,8 % принадлежало казачеству.

По данным переписи 1897 года, в губернии 15 395 хозяйств имели от 2 до 10 батраков, но зато 22,9 % крестьянских дворов в 1913 году были безлошадными»[1].

В самом городе было много богатой знати — фабрикантов, заводчиков и особенно купцов, таких, как Панкратов, Заривнов, Брагин, Галин, Хусаинов, Серов, Аюпов, Юров, Гусев и другие.

«Ощутительную помощь оказала Дутову местная буржуазия. Страх перед революцией объединил и русского промышленника Юрова и татарина Хусаинова, и конкурировавших между собой торговцев Панкратова и Заривнова. Только по подписке было собрано для белогвардейцев более 2 миллионов рублей и большой запас одежды и обуви.

Сразу же после свержения Временного правительства оренбургские меньшевики и эсеры создали так называемый «комитет спасения родины и революции», который объявил себя единственной властью в городе. На самом деле все члены этого «комитета» были пешками в руках атамана Дутова, располагавшего реальной военной силой. Рабочие называли этот орган власти комитетом спасения… от революции»[2].

Всю контрреволюцию возглавил Дутов, захвативший 8 ноября 1917 года власть в Оренбурге. Казачьи части стояли не только в Форштадте, но и в других частях города. Конные патрули разъезжали даже по окраинам, таким, как Оренда, Новостройка, железнодорожные мастерские, беженские бараки. Всякие рабочие выступления немедленно подавлялись.

Но оружие на заводы, несмотря на сильный контроль, все же поступало, и рабочие тайно вооружались.

Об одной доставке оружия рассказывает машинист Оренбургского депо, член партии с 1917 года, Федор Григорьевич Кравченко.