Записки солдата

1 мая в 5 или 6 часов утра два батальона 217-го полка и наш батальон неожиданно перешли железнодорожный мост и повели наступление на Меновой Двор, к 12 часам мы взяли его.

Белоказаки, видимо, не ожидали, что защитники Оренбурга нанесут удар с этой позиции, да еще в праздник, и не оказали организованного сопротивления. Их отбросили от Оренбурга на 20—25 километров.

Наш полк был сформирован в конце марта — начале апреля 1919 года исключительно из добровольцев. Один батальон состоял из городской милиции. Полком командовал оренбургский казак из бедняков Александр Степанович Шереметьев. Комиссаром был рабочий Ефим Андреевич Башилов. Начальником пулеметной команды — Крапивин. В ходе боев наш полк переименовали в 218-й, а дивизию — в 49-ю Оренбургскую.

Всего в обороне города участвовало пять стрелковых полков и отдельный кавалерийский эскадрон. Соотношение сил было далеко не в нашу пользу. Более чем в четыре раза белые превосходили нас в штыках и саблях, в три раза — в пулеметах и в пять раз — в артиллерии.

Вот против каких сил стояли защитники Оренбурга!

Еще 18 апреля Оренбургский губком партии направил Владимиру Ильичу Ленину телеграмму, в которой, излагая значение обороны Оренбурга для победы советских войск на Восточном фронте, обрисовал тяжелое положение защитников города. Вскоре прибыла помощь. Оборона Оренбурга стала значительно прочнее.

22—26 апреля произошел вдохновляющий нас бой северо-восточнее Оренбурга. Наши 211-й и 277-й стрелковые полки при поддержке одного батальона 217-го стрелкового полка и кавалерийского полка 20-й дивизии, дав возможность противнику переправиться на паромах через разлившуюся от весеннего паводка реку Салмыш, внезапно атаковали 2-ю и 5-ю стрелковые дивизии 4-го армейского корпуса белых и с близкого расстояния артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем расстреляли их.

Наши взяли в плен более 1500 солдат и офицеров противника, захватили всю его артиллерию, 20 пулеметов, массу патронов и канцелярии штабов дивизий. На поле боя насчитали более 300 убитых, в том числе 28 офицеров и одного генерала. Остальные белогвардейцы утонули в реке Салмыш. Лишь отдельные разрозненные группы белых без оружия вплавь сумели перебраться через широкий разлив реки.

4—5 мая наш полк перебросили на 30—40 километров восточнее Оренбурга на помощь 210-му и 216-му стрелковым полкам. Там шли бои за станицы Каменно-Озерную и Нежинскую. Но удержать станицы мы не смогли и отошли. Закрепились в районе так называемого Святого Креста, что в семи километрах от Оренбурга. В период отступления от Нежинской я стал первым номером пулемета. Чурилова ранило в обе ноги, и его отвезли в госпиталь.

Стрелять хорошо из пулемета я еще не мог. Особенно трудно было устранять задержки. Но старался показать, что все знаю и все могу. Очень боялся, чтобы меня не заменили. Но, видимо, заменить было некем.

Отходя, я попал в какое-то болото и, вытягивая ноги из грязи, потерял один сапог. Пулемет спасли, но сапог отыскать не сумели. Мешали наседавшие белые. Часто приходилось останавливаться и ложиться за пулемет. Несколько дней пришлось ходить в одном сапоге. Вторую ногу обмотал какой-то ветошью. А весна была на редкость дождливой и холодной.

Бои продолжались. Белые часто переходили в атаки с целью прорваться в город. Но сломить сопротивление наших частей они не смогли. Пытались перейти Урал в районе Форштадта, но и там их не пустили.

В это время у белых появились «союзники». В один из дней вместо чубатых казаков мы увидели перед собой солдат в синих мундирах. Сначала приняли их за японцев. Когда же захватили в плен первых «синих», оказалось, что это насильно мобилизованные крестьяне Уфимской, Тургайской, Челябинской губерний, одетые в японскую военную форму. Они при первом удобном случае переходили на нашу сторону целыми взводами.

Оренбург почти полностью был окружен белыми. По всему фронту шли упорные бои. В этот период погиб мой товарищ по кожевенному заводу Михаил Кудрявцев. Его похоронили в Оренбурге.

Было воскресенье. Из города к нам на передовую пришло много женщин. Они принесли продукты своим мужьям, отцам, знакомым. Жители часто приходили к нам, особенно по воскресеньям. К Михаилу пришла мать. Она побыла и у меня, угостила пирожками. А спустя 2—3 часа после ее ухода мне передали, что Михаил убит. Я очень плакал по нем.

В тот же день произошел трагический случай с рабочим нашего завода Коренем. Он был поваром в одной из рот нашего полка. Ночью в походной кухне повез ужин на передовую и заблудился. Белые схватили его. Вылив пищу, они разрубили Кореня на куски, сложили в котел, залили водой, подожгли топку и лошадь направили к нашей передовой.

Это дикое зверство возбудило в нас еще большую ненависть к белым. Мы упорнее стали защищать Оренбург.

Тяжелые бои вокруг осажденного города продолжались и в мае. Положение защитников, не получавших подкреплений, с каждым днем ухудшалось.