Записки солдата

Тем временем из штаба вернулся старший лейтенант и приказал готовиться к походу. Через полчаса прозвучала команда: «Выходи строиться!» Бойцы, растревоженные воспоминаниями о прошлом и мыслями о будущем, быстро выполнили приказ, покинув дом и впрямь как «по команде». Старшего лейтенанта даже удивила такая дисциплинированность всех без исключения, и он с минуту вглядывался в наши лица, чуть мрачноватые, как бывает у людей, принявших важное решение.

Шагать пришлось всего восемь километров. Полк остановился в только что отбитом у немцев селе. Не успели мы стать на квартиру, как старший лейтенант послал меня в штаб связным, так как разведчик, выполнявший эту обязанность, заболел.

Я отрапортовал оперативному дежурному о своем назначении и уселся в первой комнате, ожидая поручений. Дверь в комнату, где расположился штаб, была открыта, и я видел озабоченные и возбужденные лица командира полка и других офицеров. Из обрывков разговоров я понял, что ожидается танковая контратака немцев.

Вошли два незнакомых мне капитана, и лицо комполка стало спокойнее. Это были командиры полков гаубичного артиллерийского и гвардейских минометов, прибывших к нам в помощь.

Дверь скоро закрыли, а через пять минут оттуда вышел ПНШ-2 и приказал мне немедленно вызвать в штаб командира пешей разведки. Я вышел на улицу. Погода менялась, сырой ветер гнал тяжелые тучи, и снег под ногами не скрипел. Для разведчика — чудесная пора.

Старшего лейтенанта я встретил по дороге и в штаб вернулся буквально через пять минут. Оперативный дежурный отметил мою исполнительность поощрительной улыбкой, и хотя моей заслуги в том не было, он потом все время относился ко мне с уважением.

Работа связного довольно скучна — жди, пока тебя куда-нибудь пошлют. Но она и интересна: ведь ты первый узнаешь все новости и пребываешь, так сказать, в центре событий.

Сегодня в поведении штабных офицеров чувствовалась озабоченность и нервозность. Это ощущалось и в тоне командира полка, и в приглушенных разговорах офицеров, и в выражении их лиц. Наш старший лейтенант вышел из штаба такой озабоченный, что я не решился ни о чем его спросить.

Часа через два он вернулся и уже не уходил до утра.

В комнате, где разместился штаб, было так накурено, что все чаще и чаще приходилось открывать дверь. Это давало мне возможность разобраться в обстановке.

Часов в десять я услышал обрывок заинтересовавшего меня разговора.

— Как фамилия бойца? — обратился с вопросом командир полка к нашему старшему лейтенанту.

— Красов.

— Вы проверяли его? Вы уверены, что он не растеряется?

— Я отвечаю за него, — спокойно ответил старший лейтенант.

Командир полка часто снимал телефонную трубку, спрашивал: «Ну что?» — и всякий раз после этого вопросительно поглядывал на старшего лейтенанта.

— Вы понимаете, что будет, если танки пройдут? Я ставлю под угрозу весь полк, — кто этот Красов? — говорил комполка, не скрывая волнения.

— Красов — коммунист. Он выполнит свой долг, — так же спокойно повторил старший лейтенант.

— Но ракеты нет! О чем я могу думать?

Дверь закрылась. Что такое? Очевидно, Красов получил очень важное задание. Меня это удивило. Красов — надежный разведчик, но есть лучше. Почему старший лейтенант решил послать именно его?

Время тянулось отчаянно медленно. Из-за двери до меня доходило лишь неясное бормотание, и я нервничал. Что с Красовым? Какая ракета? Я слишком хорошо знал командира взвода: если он не волнуется — бояться нечего. Теперь я с нетерпением ждал, когда откроется дверь, чтобы убедиться, что командир не потерял уверенности.

Наконец дверь открылась, и я понял, что настроение в комнате упало. Все были явно угнетены. По тому, как старший лейтенант все время наматывал волосы на палец, я понял, как сильно он волнуется. Командиры полков гаубичного и гвардейских минометов встали.

— Ежели что — дадите знать, — сказал артиллерист.

Наш капитан мрачно кивнул головой. В полной тишине оба артиллериста вышли из штаба. Когда они проходили мимо меня, я увидел, как один из них безнадежно махнул рукой, отвечая на вопросительный взгляд другого.

Командир полка так укоризненно взглянул на старшего лейтенанта, что даже я смутился.

— Вы безответственно отнеслись к своим обязанностям, — сказал он. — Кого вы послали? Бухгалтера?

— Красов прежде всего коммунист и боец! — Лицо лейтенанта залилось краской, но отвечал он совершенно спокойно.

— Вы, кажется, собираетесь читать мне политграмоту? — едко проговорил командир полка и тоже покраснел. — Надо проверять своих бойцов! Одно дело — идти в разведку с группой, и совсем иное — одному. Красов ходил один куда-нибудь? Нет! Какое право вы имели ставить полк под угрозу? Вы знаете, что, если сигнальщик растеряется, танковая колонна завтра атакует нас? А если не растеряется — танки сегодня же будут уничтожены нашей артиллерией на подходе к передовым позициям. Какая возможность совершенно без потерь уничтожить вражескую технику! А вы послали бухгалтера! Он ведь ни разу не ходил один в тыл врага? Нет! А что, если ваш разведчик сейчас дрожит где-то под кустом? Или отошел черт знает куда от шоссе…