Записки социалиста-революционера (Книга 1)

Наряду с чисто кружковой жизнью, и даже доминируя над нею, развивалась жизнь студенческих организаций, - землячеств. Они объединялись "Союзным Советом" из выборных представителей, по одному из каждого землячества. Я попал в Союзный Совет выборным от Саратовского землячества и нашел там то, чего мне было нужно: группу наиболее активных и умственно-живых студентов из всех губерний. Среди них особенно выделялся своей деловитостью и энергией типичный "общественный человек", Вс. Петр. Кащенко, студент-медик, более старший и более опытный, чем мы, настоящий хранитель всех лучших студенческих традиций, мягкий, внимательный и деликатный, более "ходатай за мирское дело", чем революционер; все мы его очень любили и ценили. Тут были Ширский, Стрижев, Н. В. Тесленко - тогда называвший себя народовольцем Камаринец, Латухин, Павлович и мы. др.

Все они были, разумеется, одержимы жаждой деятельности. Эта жажда сначала естественно обратилась на расширение и {110} укрепление выдвинувшей их организации. Вначале это был "Союзный совет 16-ти объединенных землячеств" к концу года вместо "16" пришлось писать "27", к концу следующего года "42"; все существующие землячества, даже самые малочисленные, были охвачены. "Совет" сделался силою: он делал хорошую и дурную погоду в студенческой среде. По влиянию на студенчество у него не было конкурентов. Он мог смело выступать, как представитель всего организованного студенчества.

Но политика "Совета" в академических вопросах была весьма умеренной. В его среде царило общее согласие по основному вопросу: столько раз обескровливавшие студенчество, лишавшие его деятельнейших элементов чисто-академические "беспорядки, считались вещью, не стоящей затраты наших сил Воздерживаться от тех традиционных "студенческих волнений", которые по духу своему не выходят из четырех стен университета и зарождаются во имя требований, никого, кроме студентов, не интересующих копить силы, поддерживать в студенчестве дух общего протеста; постоянно связывать положение дел в университете с общим положением России твердить и твердить студенческой массе, что без общеполитического кризиса в России немыслимо изменение к лучшему академических порядков выжидать благоприятного момента, когда можно будет выступить разом всем университетам:, с шансами превратить это общеуниверситетское движение в общегражданское, широко-общественное и даже народное - таков был наш лозунг. Во имя него иногда приходилось вести борьбу "на два фронта"

Так, в конце первого же года моего пребывания в Москве перед сдачею зачетов, началось среди {111} студентов уже не знаю, из за какого-то пустяка, легкое брожение; бестактность университетского начальства быстро привела к ряду "инцидентов"; за инцидентами быстро забылся первичный пустяковый повод конфликта; движение уже мотивировалось оскорбленным достоинством студенчества; молодое самолюбие вскипало; взывали к товарищеской солидарности; уступки и компромиссы отвергались, ибо "честью не торгуют". Горячие головы принялись ревностно пропагандировать "общий протест". Лекции уже начали пустовать; то там, то здесь происходили импровизированные сходки. Но в дело вмешался Совет; всюду были разосланы его представители, призывавшие отказаться от сходок и предоставить ликвидацию конфликта такту земляческого "Союза". Горячие головы роптали. На Совет сыпались нарекания. Но он стойко выдержал свою позицию и добился удовлетворения затронутых групп студенчества мирным путем. Как сейчас помню, лично мне пришлось говорить в вестибюле одного из других факультетов против забастовки среди кучки возбужденных студентов, собравших небольшую сходку и взвинчивавших настроение.

Как вдруг на меня налетает какой-то университетский "чин" и возбужденно требует, чтобы я предъявил свой билет, и так как я, очевидно, с другого факультета - то немедленно удалился бы. Удалиться я отказался; обрадованные оборотом событий, сторонники забастовки вмешались в наше столкновение, стараясь довести усердного не по разуму блюстителя академического порядка до белого каления. Наконец, я не выдержал и, отстраняя всех, закричал: - Да уходите же вы, если у вас осталась хоть капля разумения в голове! Или вы не видите: {112} когда вы подошли, здесь было двадцать человек, споривших, нужна или не нужна студенческая забастовка; с вашим приходом их стало полсотни; теперь набирается за сто; еще десять минут такой же успешной деятельности по водворению порядка - и беспорядки готовы! Или, может быть, в этом и заключается ваше искреннее желание? Что вы - хотите спровоцировать беспорядки, или просто у вас нет даже крупицы здравого смысла в голове?

- Как вы смеете... начал было тот, - но оглянулся и растерялся. Почти пустой дотоле вестибюль быстро наполнялся; по лестницам со всех сторон сбегались студенты; все аудитории уже успел облететь слух, что "начинается" ...; толпа гудела, словно встревоженный рой. Словно внезапное "просияние ума" озарило вдруг моего казенного "оппонента", и он, не докончив фразы, быстро юркнул в толпу.