Записки советского адвоката. 20-е – 30-е годы

Совершенно ясно поэтому, отчего коллективные договоры содержат максимум требований со стороны хозяина и минимум со стороны рабочих. Не было ни одного случая, чтобы ВЦСПС поставил вопрос о сокращении рабочего времени, т. е., например, о переходе с шестидневной рабочей недели на пятидневную с сохранением, конечно, той же зарплаты или об автоматической прибавке зарплаты пропорционально росту цен. Правда, в последнее время говорят и пишут, что правительство снижает цены и будто бы за последние годы снижало их несколько раз. Но никто не говорит, сколько раз правительство повышало цены и в каком размере. Так, например, килограмм хлеба стоил 90 коп., а стал 3 руб., яйца были 5 руб., а потом стали 12 руб., литр водки был 10 руб., а затем 50 руб., велосипеды стоили 250 руб., но в один прекрасный день их стоимость повысили до 450 руб., табак стоил 5 руб. килограмм и вдруг стал стоить 50 руб. и т. д. И вообще, какое значение имеет снижение цен, когда, например, гречневая крупа — пища бедняка — стоила в старое дореволюционное время 4 коп. фунт, т. е. 10 коп. килограмм, а сегодня в СССР она стоит 4 рубля килограмм! Или сливочное масло. В старое время оно стоило 40 коп. фунт, т. е. 1 рубль за кило. А теперь оно стоит 25 руб. килограмм 1-го сорта и 22 руб. 50 коп. — 2-го сорта. При снижении цен на 10 % оно все равно недоступно.

Цены вообще настолько вздуты, дороговизна жизни настолько велика, что ее нельзя излечить мерами снижения цен на какие-нибудь 10–15 %. Необходима крупная валютная реформа и общее оздоровление народного хозяйства, так как страна обнищала до крайности, товаров нет, производительность труда низкая, а главное, сельское хозяйство в полном упадке.

Снижение цен, а также их повышение дает выгоду и приносит обогащение только заведующим магазинами. Как это происходит? Очень просто. О снижении или повышении цен на тот или иной товар дается из главной конторы торгующей организации телеграмма или передается по телефону заведующему магазином. Он сейчас же вызывает ревизионную комиссию и совместно с ней «снимает натурные остатки» снижаемого или повышаемого товара, т. е. перевешивает или пересчитывает этот товар, имеющийся налицо в магазине. Если, например, водка была 10 рублей за литр, а по телеграмме стала 15 рублей, до прихода ревизионной комиссии заведующий прячет 50 литров и продает их затем по 15 руб., а отчитывается перед бухгалтерией, как если бы он продал водку по старой цене, еще до получения телеграммы. Иногда это делается совместно с ревизионной комиссией, которая вместо 100 наличных литров вписывает в акт только 50 и тут же получает свою долю.

Обратный случай: цены на водку снижены: до телеграммы была 15 руб. за литр, а после — 10 руб. В магазине, допустим, налицо 100 литров. Ревизионная комиссия вносит в акт не 100, а 200 литров, т. е. 100 литров, проданные уже ранее по 15 руб., показываются, как подлежащие продаже по сниженной цене, т. е. по 10 руб. Опять 500 руб. барыша, который тут же делится.

Но вернемся к профсоюзу. Каждый его член имеет на руках членскую книжку, где написано о задачах профсоюза. Там сказано, что кроме коммунистического воспитания и подъема производительности производства в задачу профсоюза входит защита интересов рабочих и служащих во всех случаях труда и быта всеми законными средствами вплоть до забастовки. Конечно, никаких забастовочных фондов в ВЦСПС нет. Да и сама забастовка по советским взглядам и понятиям является тяжким государственным преступлением. Получается, что рабочий, будучи сам хозяином, не может бастовать против самого себя. И кто может организовать забастовку? ВЦСПС или местные профсоюзы? Но они состоят исключительно из партийцев.

Профсоюз «защищает» интересы рабочих и служащих не только путем заключения коллективных договоров, но и другими способами во всех случаях труда и быта. Однако я никогда не видел, чтобы представитель профсоюза явился в суд для защиты интересов трудящегося по какому-нибудь трудовому конфликту, или по жилищному делу, или по делу рабочего, впавшего в преступление. Между тем, местные совпрофы зачастую имеют своих юрисконсультов. Я был юрисконсультом в большом леспромхозе с многомиллионными оборотами. Организация эта валила лес, сплавляла его по реке или отправляла по железной дороге, поставляя древесину по договорам различным древообделочным фабрикам и заводам. Одновременно она занималась и насаждением леса вместо срубленного. Операции по рубке леса шли полным ходом, но, конечно, всегда отставали от плана, древонасаждение же было больше на бумаге. При конторе у нас был рабочий комитет, охватывающий около 7000 рабочих леспромхоза. Он состоял из председателя и членов. Все они числились рабочими леспромхоза и получали зарплату, но, как выбранные представители от рабочих, были освобождены от своих прямых обязанностей. Увольнение такого члена «рабочкома» со службы карается в уголовном порядке по одной из статей закона; это является как бы гарантией в интересах защиты труда рабочих.