Записки советского адвоката. 20-е – 30-е годы

Все они были партийцы. Отдельная комната, которую им был обязан предоставить директор леспромхоза и где они заседали, имела пролетарский вид: вечно грязная, заплеванная и закуренная до невозможности. Председатель с опухшим от пьянства лицом и осипшим голосом не признавал никаких законов, кроме «Инструкции о применении Кодекса законов о труде в лесной промышленности» — тощей брошюрки, изданной по согласованию между наркомтрудом и наркомлесом. В ней, между прочим, был разъяснен неблагоприятно для рабочих вопрос о командировках. По Кодексу законов о труде рабочие и служащие получают в случае командировки кроме основного жалования и командировочные деньги в размере 1/25 своей зарплаты в день. Если командировка не далее 25 км — суточные не выдаются, так как предполагается, что командированный может вернуться домой в тот же день. Рабочие леспромхоза зачастую работают на расстоянии 25 км. от своего жилья в лесу месяцами, и само собой понятно, что не могут ежедневно возвращаться домой, делая пешком по горному лесному бездорожью по 50 км в сутки. Казалось бы, что соображение о возможности командировочному вернуться в данном случае отпадает, однако инструкция разъясняет, что работа за 25 км не считается командировкой и никаких компенсаций за нее не полагается.

На всех заседаниях и совещаниях по вопросу о выполнении плана заготовки леса и вывоза его для погрузки, а также о сплаве обязательно присутствует председатель «рабочкома», который является правой рукой дирекции. Он, конечно, «бьется» за выполнение и перевыполнение плана, так как в задачу рабочкома входит содействие производительности предприятия при помощи коммунистического кнута или, по советской терминологии, «воспитания рабочих в коммунистическом духе». А закон, карающий дирекцию за увольнение со службы члена рабочкома, является чистой мистификацией.

Партийный директор и партийный рабочком. Что может ожидать от такого союза рабочий? Мне приходилось выступать в качестве юрисконсульта со стороны леспромхоза по искам к нему рабочих по разного рода трудовым делам, но ни разу я не встречал в суде в виде своего противника со стороны рабочих представителя рабочкома. Они предпочитали отсиживаться в своем кабинете. Между тем дела, бывало, касались полученных увечий, и часто положение истцов было шатким, а потому выступление было прямой и святой их обязанностью. Приведу как пример один такой случай.

Кряжи, т. е. бревна, сплавлялись по реке, а затем вытаскивались из воды на отвесный берег стальным тросом. Он наматывался на большой барабан, приводимый во вращательное движение локомобилем. На барабане работал парень и забавлялся тем, что подкладывал под идущий на барабан трос камни-голыши. Стальной трос дробил их с большим треском, и получалось нечто вроде взрывов или выстрелов. В какой-то момент он не успел убрать вовремя пальцы, и трос прихватил их. Он инстинктивно ухватился одной рукой за стальной канат, желая освободить придавленные пальцы, и обе его кисти рук оказались оторванными. Разумеется, с его стороны это было грубой небрежностью. А согласно ст. 404 Гражданского кодекса предприятия в этом случае не отвечают за причиненный вред.

Я, однако, с иском согласился и признал вину предприятия, так как оно не оградило опасного движущегося механизма. Правда, он был на расстоянии полутора метров от тех рычагов, с которыми работал парень, и ему было совершенно не для чего ходить к барабану, а тем более подкладывать камни. Но парень без рук на всю жизнь…

Директор был возмущен исходом дела, и мне пришлось защищаться уже от него. Я указал ему на ст. 133 УК, карающую лишением свободы за создание условий, в результате которых рабочий теряет или может потерять трудоспособность. И директор замолчал. Представитель рабочкома на суде отсутствовал. Я указывал ему и дирекции на необходимость оградить барабан во избежание дальнейших несчастных случаев. Однако он так и остался не огражденным.

Суммируя сказанное о трудовом законодательстве, я прихожу к выводу, что мало написать законы о труде и социальном страховании, — нужно их выполнять и надо, чтоб в рабочем вопросе кто-нибудь стоял на страже их и, конечно, не прокурор, представитель партии или государственного капитала, а прежде всего рабочие организации. Советские рабочие бессильны, бесправны и беззащитны против администрации и против своего рабочкома, они фактически не организованы, лишены на практике права забастовок и являются покорными рабами в руках партийной организации и партийного рабочкома, будучи связаны коллективными договорами и опутаны уголовными законами.

Конечно, нужно было бы упомянуть в этой главе о пособиях в порядке социального страхования: 1) в случае безработицы, 2) в случае потери трудоспособности временно, по болезни или другим причинам, 3) о пенсиях вследствие полной утраты трудоспособности. Однако это весьма сложный вопрос, и без пособий, на память я этого сделать не могу.