Записки спортсмена-воздухоплавателя и парашютиста

- В полете! - негромко кричит стартер.

Я еще хорошо слышу его. Отвечаю:

- Есть в полете!

И уже издалека до меня доносится традиционное напоминание:

- Следите за взлетом!

Больше со стартовой площадки я ничего не могу услышать. Внизу раздается могучий, разноголосый шум Москвы. Передо мной все шире развертывается ее величественная панорама. Итак, я в самостоятельном полете! Собираюсь с мыслями, определяю, что ветер уносит аэростат на восток. Лечу под самыми облаками, на высоте 100 метров. Быстро темнеет. Включаю бортовой огонь - маленькую красную лампочку, висящую над гондолой. Наверное, медленно плывущая на небольшой высоте звездочка кажется с земли загадочной.

Овладевшее было мною чувство одиночества постепенно исчезает. Мерно постукивает часовой механизм барографа. Незаметно поворачивается барабан, на котором непрерывно вычерчивается барограмма - линия высоты моего полета. По этой линии будут судить, хорошо ли я управлял аэростатом. Необходимо, чтобы барограмма получилась наиболее плавной. Слежу за вариометром, стараясь не упустить малейшего отклонения стрелки вниз. Иногда потихоньку ударяю пальцем по стеклышку прибора: легкое встряхивание помогает вариометру преодолеть инерцию, из-за которой его показания могут запаздывать. Если стрелка показывает снижение, сбрысываю немножко балласта.

Не забывая об ориентировке, периодически проверяю по компасу направление полета. Сличаю с картой ориентиры, которые удается рассмотреть на земле, - пересечения дорог, характерные излучины рек, крупные населенные пункты. Наношу на карту линию полета. С помощью масштабной линейки определяю расстояние между пройденными ориентирами, подсчитываю скорость и записываю в бортжурнал наблюдения.

Сам вижу, что в общем освоился с пилотированием, и от этой мысли проникаюсь радостью. Работаю с еще большим увлечением. Так незаметно проходит ночь. Опять мне удается с высоты птичьего полета полюбоваться картиной восхода. Солнечные лучи разогревают газ. Подъемная сила увеличивается. Шар плавно идет вверх и останавливается, когда стрелка высотомера показывает более 1000 метров. Пора снижаться. Тяну клапанную веревку и слышу шипение выходящего водорода. Сдаю гайдроп. На таком небольшом аэростате, как мой, это не представляет труда - канат не тяжелый.

Над домами в недалекой деревушке стелется дымок. Раскачиваются деревья. Значит, у земли довольно сильный ветер. За деревней виден подходящий для приземления ровный луг. Чем меньше высота, тем ощутимее вертикальная и горизонтальная скорость. Вот уже гайдроп скользит по полю. Быстро приближается земля. Не слишком ли быстро? Волнуюсь и сбрасываю для торможения чересчур много балласта. Аэростат останавливается и начинает подниматься. Гайдроп снова повисает в воздухе. Досадуя на свою оплошность, тяну веревку клапана и заканчиваю полет «со второго захода».

Гондола и оболочка на земле. Ко мне бегут люди. Осматриваю приборы, складываю карту и думаю о том, что в моей жизни начался важный этап. Я стал пилотом-аэронавтом.

Так приходит опыт

Из гондолы аэростата

Зимой 1935 года нам запретили летать на воздушных шарах без парашютов.

- Нужно сделать пробный прыжок с аэростата, - сказал Сергей Щукин мне и Фомину.

Я с уважением посмотрел на приятеля. Его предложение сулило новые возможности для воздухоплавательного и парашютного спорта.

Очень давно, в начале прошлого века, находились смелые и предприимчивые люди, удивлявшие публику своеобразными парашютными прыжками с воздушных шаров. Прыжки эти выполнялись так. К оболочке шара подвешивался на веревке примитивный парашют с небольшой корзинкой. Сидевший в ней воздухоплаватель обрезал в воздухе веревку и, ко всеобщему ликованию, начинал опускаться. Старинные картинки, изображающие подобные прыжки, я видел в книгах по истории воздухоплавания.

Современный ранцевый авиационный парашют свободного действия в период первой мировой войны спас жизнь многим воздухоплавателям, вынужденным прыгать со сбитых привязных аэростатов. А вот из гондолы свободного аэростата с таким парашютом еще не прыгал никто. И было очень интересно взяться за это дело. Мы с увлечением обсуждали, как осуществить предложение Сергея.