Записки старого казака. Пластуны на Лабинской линии

Наш отряд выступил из станицы вслед за скопищем, идя по следам его. Так отошли мы верст шесть или семь, как подполковник Л-ский спохватился, что рота его батальона кубанцев осталась забытой на станичном фасе, где была поставлена в ожидании нападения неприятеля. Обстоятельство это вынудило послать полторы сотни казаков за пехотой; между тем, отряд наш, дойдя до промежуточного поста, остановился в ожидании их, что и дало время Амин-Магомеду далеко опередить нас и занять свободно аулы.

Около полуночи к нам присоединились с Кубани четыре сотни ставропольской бригады с полковником Войцицким, а вскоре затем явились забытые кубанцы, сидя на крупах казачьих коней. Освещаемые заревом зажженных Амином аулов, мы подошли к реке Урупу, часу во втором ночи, и выстроились в боевом порядке, лицом к неприятелю, отделенные от него негустым лесом и рекой.

Начальник отряда, чтобы оповестить линию и указать, где находится неприятель и наш отряд, приказал, согласно уже прежде сделанных распоряжений, производить каждые пять минут выстрел. С этой целью я улегся между батарейным взводом с фонарем и часами: дрогнула окрестность, волны Урупа покатили перекатом тревожный сигнал… и не одна дрожащая спросонья рука казачки сотворила крестное знамение о дорогом существе, которого наутро, быть может, увидит убитым. Затормошились в аулах и ярче осветилась пожаром окрестность; глухой гул и скрип ароб раздавались в стороне неприятеля в противоположность царившей мертвой тишине нашего отряда. Грянул второй и третий выстрелы, сопровождаемые ответами смежных пунктов, и пронеслись по линии зловещей вестью…

Не замедлили явиться несколько мирных горцев из аулов, кто подсмотреть, что творится в отряде, кто порассказать о распоряжениях Амин-Магомеда и сборища, а кто и с искренним чувством преданности; но в нашем положении ни разбирать вранья, ни верить искренности не приходилось: нужно было держать ухо востро, и из всех вестей выбирать одно нужное и наиболее вероятное.

После шестого выстрела, сон начал одолевать меня до того, что, не надеясь на себя, я подозвал фейерверкера, передал ему часы и фонарь, и заснул мертвым сном…

На рассвете холодная струя воды из бутылки прямо на лицо, вылитая В-ым, пробудила меня, после того как не могли растолкать ничем. Пробуждение было далеко не сладостное…