Записки старого козла

знаете, революция звучит очень романтично, но на деле это кровь, жестокость и безумие; революция – это когда гибнут желторотики, случайно попавшие под руку, не врубающиеся, что за хуйня творится вокруг; революция – это когда вашей телке или вашей жене пропорют брюхо штыком, а потом будут насиловать в жопу на ваших глазах; революция – это когда люди, только что ржавшие над мультиками про Микки-Мауса, начинают пытать себе подобных, перед тем как решиться на все это, подумайте, где ваша душа сейчас и где она будет, когда вы пройдете через все это. я не вторю Досу – ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ, – что человек не имеет права отбирать жизнь другого человека, но именно об этом стоит задуматься в первую очередь, конечно, бесит, что они забирают наши жизни, не израсходовав ни одной пули, я тоже вкалывал за гроши, пока какой-нибудь пузан насиловал четырнадцатилетних девственниц в Беверли-Хиллз. я видел, как увольняли людей только за то, что они задержались в туалете на пять минут, я видел такое, о чем и говорить не хочется, но прежде чем изничтожить что-нибудь, следует убедиться, что у вас есть на замену что-нибудь получше, а не политический авантюрист, разжигающий ненависть в публичном парке, если уж вынуждены платить бешеную цену, то добивайтесь большего, чем трехлетняя гарантия, но пока я не видел ничего, кроме эмоциональной и романтической страсти к Революции; я не вижу ни серьезного лидера, ни реалистичной платформы для страховки от предательства, которое, как показывает история, всегда следует за революцией, если уж я готов убить человека, то не желаю видеть на его месте точную копию. " мы разбазарили историю, как пьяные бомжи, что режутся в кости в мужском туалете местного бара, мне стыдно принадлежать к роду людскому, и я не хочу усугублять это чувство стыда, я хочу хоть немного освободиться от него.

одно дело рассуждать о Революции, когда у тебя в брюхе плещется чужое пиво и ты путешествуешь с шестнадцатилетней беглянкой из Гранд-Рэпидс; или когда трое всемирно известных писателей-обалдуев завлекают тебя плясками в ОООООООММММ-ММ МММ-игру, и совсем другое дело провоцировать Революцию, совсем другое дело сама Революция. Париж 1870-1871 гг., 20 000 трупов на улицах города, улицы словно политы кровавым дождем, улицы кишат крысами, пожирающими тела, а оставшиеся в живых голодают, они подавлены, они уже не понимают, что это все значит, и они идут на улицы, они собирают крыс по трупам и едят их. ну и где Париж сегодня? что сегодня – Париж? а мой приятель собирается добавить к этому и свою кучу дерьма, и при этом он улыбается, ему двадцать, и читает он в основном поэзию, а поэзия всего лишь мокрая тряпка в тазике для мытья посуды.

теперь дурь, они всегда отождествляют дурь с Революцией, но дурь попросту не так уж и хороша, черт возьми, да если бы дурь легализовать, половина пыхачей бросили бы курить, сухой закон породил больше алкоголиков, чем бабушкины бородавки, как только вам что-нибудь запрещают, вам тут же хочется это сделать, а кто захочет трахать собственную жену каждый день? или, коли уж на то пошло, даже раз в неделю?

есть много чего, что я бы хотел сделать, во-первых, я бы не допускал на президентские выборы кандидатов с безобразными рожами, затем я бы изменил музеи, нет ничего более удручающего и более вонючего, чем музеи, для меня навсегда останется загадкой, почему частота приставаний к трехлетним девочкам на ступеньках музеев не растет, перво-наперво я бы открыл как минимум по одному бару на каждом этаже; выручки оттуда хватило бы на зарплату всем служащим да еще оставалось бы на реставрацию картин и восстановление разваливающегося саблезубого тигра, чья жопа уже больше похожа на бильярдную лузу, плюс я бы разместил на одном этаже рок-группу, на другом свинг-группу, а на третьем симфонический оркестр и запустил бы три-четыре красотки, чтобы просто фланировали и выглядели на все сто. вы не способны ничего усвоить или даже просто увидеть, пока не расшевелитесь, большинство людей смотрят на этого саблезубого за стеклом и бредут себе дальше, немного конфузясь и немного скучая.

нетрудно же вообразить такую картину: парень со своей женой разгуливают по музею с пивком, и вот они останавливаются возле тигра, и он говорит:

– черт, глянь на его бивни, почти как у слона, а?

а она ему:

– милый, пойдем лучше домой и займемся любовью!

тогда он ей:

– да ну в жопу! мне еще надо спуститься в подвал и посмотреть «Спад» семнадцатого года, говорят, на нем летал сам Эдди Рикенбекер. семнадцать гансов завалил, да еще я слышал, сегодня «Пинк флойд» здесь играет.