Записки судового врача

— Такая красивая дама… и такая злюу-у-ука… — протянул Хорек, до этого лишь воодушевленно наблюдавший за происходящим. — Знаете, что надо делать с девками, чтобы они сразу были добрые и удлевотворенные?.. — И он таки не преминул поведать этот большой секрет. — Мэм… Мада-а-ам? Или вы у нас мадам Дам-но-не-вам?

— Да идемте же, сэр доктор, — шепнула Шивилла пораженному творящимся безобразием Траинену, сделав шаг вперед.

Лауритц был до глубины души возмущен адресованными Гайде словами, так, будто ему самому сейчас влепили пощечину. А девушка в это время сохраняла невозмутимое спокойствие. Какая выдержка, какое самообладание… но это только внешне, а внутри, он был уверен, ей должно было быть очень обидно. На самом же деле Шивилла была привычна и к хамству, и пошлостям, и к отборной ругани, а уж для портовых кварталов и вовсе не считала это чем-то из ряда вон выходящим. Так что она действительно была холодна и безразлична, а любвеобильные пьяницы докучали ей не больше мошкары в жаркий день. К тому же, капитан прекрасно понимала, что эти двое сейчас в таком состоянии, что не представляют для нее ровным счетом никакой опасности. Даже если бы у пропойц хватило глупости от угроз перейти к действиям, она быстро позволила бы им убедиться в том, что их поведение в корне неправильно.

— С-с-сука… Шлю-ха!.. Да иди сюда… — орал тем временем уже поднявшийся с грехом пополам на ноги Хряк. — Ух… я тебя!..

Возможно, на месте доктора и не стоило ввязываться в конфликт, который и сам собой должен был стихнуть без особых последствий. Возможно, он не должен был принимать все так близко к сердцу и, последовав хорошему примеру своего капитана, просто пройти мимо. Но когда «отвергнутый ухажер» начал описывать все, что сделал бы с мадам Гайде, «если бы ее кто-нибудь подержал», а когда словарного запаса для составления такой матерно-эротической новеллы мужчине не хватило, он еще и вынужден был дополнить картину жестами… Лауритц был не в силах сдержать вскипевший в груди порыв праведного гнева. Если девушке негоже ввязываться в спор с этой швалью, то его репутации и достоинству это никак не повредит.

— Господа, — обернувшись к ним, вдруг громко, четко и предельно серьезно заговорил Лауритц, — ваше поведение вышло за всякие рамки приличия! Это возмутительно! Я прошу… нет, я требую, чтобы вы сию секунду принесли даме свои извинения и забрали назад все оскорбительные слова, которые только что посмели высказать в ее адрес.

— Чего?..

— Немедленно извинитесь перед девушкой за свое скотское поведение, — сухо процедил он, раздраженный тем, что из выше сказанных его слов цели достигла лишь десятая часть, и то в лучшем случае.

— Ты это… кого н-звал скотами?!.

— А ты, шкет, откуда ваще нарисовался?.. Это что ж, твоя баба? — с вызовом вопросил Хорек. — Так ты не беспокойся, мы ж ее не съедим… тебе потом тоже останется, — он расхохотался.

— Это, к вашему сведенью, прославленный капитан с безупречной репутацией. А я ее… судовой врач, — действительно, очень важный момент. Нужно непременно в подробностях рассказать каждому портовому нищему о своем семейном и служебном положении и том, что с Шивиллой Гайде вас не связывает ничего, кроме рабочих отношений. А то можно же грешным делом что-нибудь не то подумать, ай-яй-яй… — Так что вам должно бы проявить побольше уважения.

— Вращ, г-ришь?.. Вращ, то есть знахер… Да пошел ты на… — Хряк толкнул судового врача в плечо, но Ларри с выражением нескрываемого презрения и брезгливости резко откинул его руку. Не хватало еще, чтоб какой-то мерзавец своими грязными лапищами костюм ему пачкал, а то мало ли, где эти руки только что побывали…

— Ах ты, пидр… прид… придурок!..

И тут пошло-поехало… Поддатый молодчик широко замахнулся, чтобы врезать назойливому доктору по лицу, но Лауритц достаточно легко увернулся, все-таки реакцией он обладал неплохой, а по сравнению с этим пьяницей — так вообще молниеносной. Зато с другой стороны в это время от внезапно подоспевшего дружка-собутыльника прилетел второй удар, который не замедлил проследовать за первым, и пришелся аккурат в нос незадачливого защитника девичьей чести. Этого Ларри уже не ожидал, он отшатнулся в сторону и отвернулся, рефлекторно зажимая нижнюю половину лица ладонью, а из-под его пальцев алой ленточкой просочилась тоненькая струйка крови. Затем последовал тычок под дых, доктор уже даже не увидел, с чьей стороны, и его пятая точка встретилась с мостовой.

Лауритц болезненно скривился и зажмурился, но его больше никто не бил, а следующим, что он услышал, был уже не поток ругани…

— Сказали же, это мой судовой врач! — сурово проговорила морячка. — А ну, поставьте на место и не смейте ломать!

И только потом уже несколько витиеватых ругательств бархатным голосом капитанши.