Записки сыщика

— В чем дело-то? — спросил я. — Если начал рассказывать, так рассказывай обо всем откровенно. И будь уверен, что для меня все равно, кто бы ты ни был и в чем бы дело твое ни заключалось. А что касается делового человека, то у меня есть на примете двое, на которых можно положиться, потому что они люди верные и зла тебе не сделают.

— Больше того зла, какое я сам себе сделал, мне никто сделать не может. Теперь дорога одна: туда, куда Макар телят гонял без шапки.

"Ну, — подумал я про себя, — видно, ты парень-то аховый, надо дело с тобой вести осторожно".

Допил он чашку чаю, посмотрел на меня пристально и начал рассказывать:

— Местожительство мое отсюда далеко. У меня есть там семья и свой дом. Верстах в пяти от нашего села, на большой дороге, я держал постоялый двор. Раз, это было зимой, приехали ко мне на постоялый двор двое незнакомых постояльцев в нетрезвом виде.

— Хозяин, — сказал один из них, — поставь нам самовар, да вели распрячь нашу лошадь.

Жена моя начала ставить самовар, а я пошел распрягать лошадь. Подошел к саням, там на рогожке лежит двухствольный пистолет; посмотрел и в сено нет ничего. Лошадь вся в поту, насилу на ногах стоит. Распряг я лошадь, взял пистолет, отнес его в комнату и положил возле них.

— Ну что, хозяин, распряг лошадь? — спросил один.

— Да. И поставил к месту. Видно, она уж очень устала — вся в поту.

— Да, мы-таки шибко ехали на ней.

В это время жена принесла самовар и спросила: не надо ли чего?

— Водочки, если есть.

— Как не быть? — сказал я. — Сколько угодно. — Достал графинчик и поставил перед ними на стол.

Сели они и начали меня расспрашивать: давно ли держу постоялый двор, велико ли у меня семейство, есть ли работники, много ли приезжает постояльцев и можно ли останавливаться в другой избе.

— Отчего же нельзя? Милости просим.

После ужина, не молясь Богу, улеглись на печи спать.

В эту же ночь приехал ко мне обоз. Я провозился с ним до петухов. Когда управился, пошел посмотреть лошадь постояльцев. Из любопытства подошел к саням, отвернул рогожку- а у них там лом, и весь-то в крови, да две нагайки с осьмушечными гирями на концах. "Вот так ребята, чтобы черт их побрал! И откуда и нелегкая принесла?" — подумал я про себя. После этого дал овса лошади, осмотрел двор, запер ворота, да и лег спать. На рассвете мои постояльцы разбудили меня. Один вынул десятирублевую бумажку, дал ее мне и произнес:

— Спасибо, хозяин, за хлеб, за соль.

— У меня сдачи нет с десятирублевой, — сказал я.

— Нам сдачи не нужно. Возьми всю, да и разживайся с нашей легкой руки. А что, лошадь накормлена?

— Накормлена вдоволь. Только не успел напоить.

— Напои и запряги, а то нам пора ехать.

Все сделал, проводил их со двора и лег спать. Часу в девятом утра приезжает ко мне становой. Вошел в избу и, не снявши фуражки, закричал:

— Где хозяин?

Я вышел и начал ему кланяться.

— Кто у тебя нынче ночью стоял на дворе?

— Обоз с хлебом.

— Еще кто?

— Стояли двое.

— Куда же они поехали?

— Не знаю.

— Давно ли?

— На рассвете.

— В какую сторону они поехали?

— Не видел.

— Что они говорили?

— Спрашивали: давно ли я держу двор, велико ли семейство у меня и есть ли работники. А больше ничего не говорили, — сказал я.

— Еще что говорили?

— Больше ничего. Пили чай, ужинали, ночевали, а утром уехали.

— Какими деньгами они расплачивались?

Думаю, как сказать? Правду — беду наживешь. Дай лучше солгу.

— Медными, — ответил я.

После этого становой, не говоря ни слова, вышел из избы, сел в тарантас и уехал. Через полчаса приезжает сотский. Вошел в избу, помолился Богу, да и спрашивает:

— Останавливались у тебя нынче ночью двое?

— Останавливались, — сказал я. — У меня уже был становой, и я ему все рассказал. Да скажи, пожалуйста, что это за тревога?

— Ты разве не слыхал? Нашего сидельца Ефима Панкратьева убили в кабаке и ограбили. А у него, слышь, одних казенных денег было тысячи полторы, как сказывал поверенный.

— Вот так ребята! А ведь с виду-то какие смирные! А не слыхал ты, кто они и откуда?

— По приметам-то, вишь, говорят, что подносчики.

— А откуда?

— Это никто не знает.

Когда сотский уехал, я нечаянно взглянул на полку, а там их пистолет лежит. Я его тотчас же вынес из горницы и зарыл в яму. "Вот бы становой увидал, — подумал я, быть бы бычку на веревочке".

После той истории прошло с полгода, и об убийцах перестали толковать. Вот, не помню в какой-то праздник сижу у ворот да посматриваю на дорогу. Гляжу, идут двое мужичков в лаптях, с котомками за плечами и прямо ко мне. Тут только я узнал, что это те самые постояльцы, что ночевали у меня и пистолет еще забыли. Признаться, у меня душа замерла.

— Здравствуй, добрый хозяин, — сказали они.

— Здравствуйте, добрые люди, — отвечал я.

— Мы зашли к тебе по старой памяти, чаю напиться.

— Милости просим.

— Только ты нам отведи особую комнату, а в общую мы не пойдем.

Отвел я их в особую комнату. Жене велел самовар подать, а сам пошел опять за ворота.

Через полчаса выходит жена и говорит:

— Тебя постояльцы зовут.

Я пришел к ним.