Записки тюремного инспектора

Девушки остались совершенно одни. Их знакомые офицеры, как равно и медицинский персонал, давно уже вышли из с. Раскаец. На улице было пустынно. Периодически румыны открывали пулеметный огонь. Лидия уговаривала сестру напрячь все усилия, чтобы хотя бы выйти из сферы обстрела, но больная, обессиленная, не могла сделать движения. Проходивший недалеко румынский солдат, видя беспомощное положение барышень, приостановился. Лидия быстро подошла к нему и умоляла помочь или в крайнем случае проводить ее к коменданту. Солдат не соглашался. Тогда она сняла с руки два золотых кольца и отдала их румыну. Приняв этот дар, солдат согласился проводить к хате, где были еще больные русские.

Здесь оказался румынский фельдшер. Липинская умоляла его подобрать больную и оказать ей помощь, объясняя, что сестра ее замерзает. Фельдшер отказался что-либо сделать и предлагал ей довести сестру до какой-нибудь хаты, обещая на следующий день отправить ее в пуркарскую больницу. Лидия объяснила фельдшеру, что сестра ее больна тифом и настолько слаба, что идти не может. Фельдшер стоял на своем. В полном отчаянии Лидия Липинская возвращалась к сестре, но ввиду наступившей темноты сбилась с дороги и потеряла направление.

Бросаясь из стороны в сторону и быстро проходя улицы, площади и проулки, она готова была впасть в отчаяние или, как она выразилась, ей казалось, что она сходит с ума. Сверху в это время румыны стреляли из пулеметов, что еще больше нервировало ее. На улицах не было никого. Гололедица и дорожная колоть мешали быстрым движениям. Ноги подкашивались. Туфли на высоких каблуках попадали в глубокие, замерзшие колеи и причиняли боль. Было уже совершенно темно. Мороз достигал 12 градусов. Сознание, что сестра может замерзнуть, придавало ей силы.

Преодолевая все затруднения, Лидия Липинская буквально бежала по всем направлениям, пока наконец не вышла на большую дорогу, где лежала ее сестра. Девушка лежала на снегу в апатичном состоянии и спокойно примирилась со смертью, но только ее страшно мучили озябшие и закоченевшие ноги. Хорошо еще, говорила Евгения, что сестра, уходя, обвязала ей полотенцем ноги. Встать она уже не могла. Плача и досадуя, сестра умоляла ее сделать над собой усилие и встать, чтобы при ее поддержке дойти до ближайшей хаты. Евгения долго не соглашалась попробовать встать, пока наконец при помощи обвязанного вокруг талии полотенца сестра не подняла ее с земли. Шатаясь и едва передвигая ногами, больная, опираясь на сестру и ежеминутно останавливаясь, чтобы передохнуть, шла к ближайшей хате. Для чего и в кого в это время стреляли румыны, было непонятно, но барышням казалось, что возле них свистели пули. Это заставляло их несколько раз останавливаться и ждать, пока прекратится стрельба.

С трудом сестры Липинские дотащились до ближайшей хаты. В хате было тепло. Обе девушки, обессиленные, легли на лежанку возле печи, где уже занимали места два офицера. Один тяжелораненый, а другой, как потом оказалось, был полковник Александр Петрович Кочуков (помощник коменданта Киевского железнодорожного участка). Его рассказ совершенно случайно совпал с рассказом Липинских, которых он не знал даже по фамилии. Полковник Кочуков еще в Одессе в порту потерял свою семью, которая в общей панике была затерта толпой. Судьбу семьи он не знает. Лично он заболел после этого сыпным тифом и отступал на Румынию. В с. Раскаец полковник, будучи совсем слабым, вынужден был с другими покинуть румынскую территорию и идти на русский берег.

Что с ним случилось, он не знает, но очнулся он лежащим на снегу в огороде в одном френче. Шинель, шапка, сапоги, сумка были с него сняты, как равно у него были похищены все деньги и документы. Кочуков добрался до хаты, где офицеры приняли его первоначально за сумасшедшего, а затем накормили и одели. Когда вторично Кочукову пришлось уходить из с. Раскаец, он отстал от больных, так как не был в состоянии идти дальше. Он шел, шатаясь. Навстречу ему шли два румынских офицера, которые, видя болезненное его состояние, предложили ему зайти в хату, говоря, что распоряжение об оставлении с. Раскаец больных не касается. Полковник Кочуков случайно зашел в хату, куда потом пришли сестры Липинские.

На следующий день он вместе с ними и раненым офицером были отправлены на подводе в пуркарскую больницу. Офицер по дороге умер. С покойником на повозке Кочуков с Липинскими прибыли в с. Пуркары. Липинская ехала на повозке бок о бок с покойником, которого подбрасывало при каждом толчке и наваливало на больную, которой приходилось высвобождаться от покойника.