Записки тюремного инспектора

Меняют и отдают свои порции за все. Я слышал разговор: «Ты вместо меня прочитай молитву, а я тебе отдам свои ватрушки». Пошалили однажды девочки и за молитвой. Почему не читают утром первую главу Евангелия о родословной, задают себе вопрос воспитанницы. После долгих прений по этому вопросу одна воспитанница заявила, что она ее прочтет за утренней молитвой. «Нет, не прочтешь», - возражали ей подруги. «А вот и прочту», - заявила смелая девочка. И прочитала. Соригинальничала. И чуть не вылетела из института...

Это все распущенность. Нет. Распущенность есть, но не та, о которой знает публика. Она кроется в дортуарах и невидима для публики. Это распущенность в моральном отношении. Скрытая распущенность. И вот здесь иногда влияние подруг бывает просто гибельное. Но это было всегда. Я помню, мой брат, будучи в первом классе гимназии, составил список всех неприличных слов, которые он усвоил в гимназии. Этот список попал в руки матери. Я сам впервые в гимназии научился тому, чего раньше не знал.

Конечно, теперь девочки знают больше, чем раньше знали мальчишки, и в этом отношении теперь их мораль под сомнением. В разговорах между собой, в дортуарах, девочки невоздержанны и болтают. «Черт знает что», - сказала мне одна дама. Но это ускользает обыкновенно от воспитанного персонала, и таким образом остановить моральное падение некому. Конечно, с возрастом это проходит, и не так это уже опасно.

Бывают, конечно, случаи, когда такая распущенность доходит до начальства, и вот тогда принимаются крутые меры, кончающиеся иногда исключением девочки из института.

Как это узнается? Конечно, всякий сыск неприятен, но бывает необходим. Весь вопрос в том, как его применять, какой способ выбрать и в чьи руки дать. И в этом отношении в институте не все благополучно. Перлюстрация писем находится в руках классных дам - каждой по своему классу. Просматривая письма своих воспитанниц, некоторые из них выдерживают и наиболее интересные письма задерживают, чтобы показать другим. «Мадам, послушайте, что пишет своей дочери такой-то», - говорит так называемая Жаба. И письмо прочитывается в кругу дежурных классных дам, сидящих обычно в коридоре за круглым столиком возле квартиры начальницы. Следует обмен мнений и злые насмешки.

Мне доподлинно известен случай, когда в Новом Бечее заговорили, что генерал N разводится с женой. Отец писал дочери в институт, что у него с мамой опять происходят недоразумения, и он не знает, что ему делать. Это откровенное письмо родителя, вскрытое классной дамой, получило огласку и очень долго служило предметом сплетен в Новом Бечее.

Конечно, бывают случаи, когда таким образом вылавливаются письма любовного содержания и раскрывается недозволенная переписка. Так однажды была раскрыта тайна одной восьмиклассницы, считавшейся в институте безукоризненного поведения и служившей образцом для других. «Она даже на танцевальных вечерах не смотрит на кавалеров», - говорили про нее. Скромная, спокойная, она уже четыре года любит и любима. «Я никогда от нее не ожидала этого», - сказала мне начальница. И положение этой девушки в институте изменилось, точно она сделала что-то очень скверное. «Но ведь ей уже 19 лет», - возразил я, но дальше этого разговор не пошел, так как предполагается, что начальница не должна знать, что институтки тоже могут любить и быть любимы. Закон природы для института во внимание не принимается, хотя девушке и было 19 лет.

Письмо кадета, юнкера, студента, гимназиста после каникул - это обычное явление, и после двух-трех вскрытых писем такая переписка прекращается, если не направляется окольными путями через прислугу, например, или через близких институту лиц. И это знают в институте и, конечно, ловят. Был случай, когда за это была удалена со службы прислуга лазарета.

Но, к сожалению, письма родителей приравниваются к любовному письму кадета, который клянется в вечности любви, не подозревая, что дальше классной дамы эта клятва не пойдет. Но такие шаблонные послания гораздо меньше интересуют наших дам, чем сведения, сообщаемые родителями своим детям. Кадет влюбился летом в институтку, а она в него. Что за пустяки! А вот возможно, что родитель в своем письме коснется личности кого-нибудь из персонала или сообщит какую-нибудь новость. Это интересно.

Интересно также то, что пишут воспитанницы в своих дневниках. Это тайна, которая прячется обыкновенно под «три замка». Я до сих пор не могу уяснить себе, дозволено ли в институте писать дневник, но вижу, что девочки пишут и находятся в вечном страхе быть пойманной. Дневник в институте, конечно, раскрывает тайны институтской жизни и называет откровенно лиц, фигурирующих в дневнике. Конечно, интересно, что пишут девочки!