Записки. Том II. Франция, 1916–1921

Хотя немцы и сделали репетицию десанта на Эзель и Даго, но десант в Финляндии или десант для угрозы и взятия Петрограда потребует других средств и приемов куда сложнее, чем примененные немцами для занятия Рижского вокзала и Моонзунда. По подготовке, по целям, их последствиям, то были игрушки, по сравнению с тем, если они признают необходимым по общему ходу операции овладеть Петроградом. Соответственна ли такая цель и разумна ли, это другой вопрос. То, что мне представится не соответственным, немцу может представиться и соответственным и необходимым. Если он станет на последнюю точку зрения, то без сомнения он подготовится и исполнит это соответственно. Что это значит? Если он поставит себе Петроград, то прежде всего он должен завладеть Аландами, занять Абосские шхеры, Оденсхольм и, вероятно, Балтийский Порт. Не сделав этого и не создав себе господство в устье Финского и Ботнического заливов, он форсировать Ревель-Поркалауд не может, понятно, если флот и прибрежные войска способны к защите. Но занятие Аланда и обращение в базу противоречит международному договору и грозит Швеции. Он может идти сухим путем от Вердера и Гапсаля. Может, но даже рассчитывая на полную непригодность нашего богатого подводного и надводного флота и армии, такое действие совершенно не отвечает положению.

Во всяком случае, Церельский пролив на 3–4 месяца замерзнет, и морская связь с Вердером прекратится. Да и Рижский залив с Моонзундом тоже замерзнут и еще прочнее, чем Церель. Остаются западные берега Эзеля. Об условиях операции в этом направлении при состоянии зимой моря даже говорить не приходится. Все это так неблагоприятно, что нужно что-либо необыкновенно властное, чтобы приступить к исполнению такой операции, имея базою Эзель. Но этого нет. Оперативно немцы перед такими трудностями, что благоразумие, а в этом им отказать нельзя, диктует не идти на такую авантюру, бесплодную для них, и скорее выгодную нам.

Вот если в Петрограде будет сильная власть, и в правительстве будет порядок, т. е. создастся центр, от которого будет исходить управление страной, тогда быстрые и решительные действия (а такие возможны только по морю) против столицы имеют свое основание. Но пока Петроград источник нашей слабости, дезорганизации и анархии, зачем им прекращать эту отраву нашего государственного организма?

И трудно, и опасно, и неизвестно, что будет затем, и в политическом отношении невыгодно.

Живущим в Петрограде это представляется совсем иначе. Мы все время, не обнимая всей обстановки, дрожали и дрожим за него. Вести войну, вести и оценивать операции, и в то же время душевно быть в состоянии постоянной и непрерывной паники, естественно нельзя. На самом же деле это так. К этому состоянию прибавляется невежество людей о военном деле вообще. В этом состоянии они и творят вещи, за которые приходится краснеть от стыда. Петрограду грозит опасность от нас самих, а не от немцев, но уступка нами Рижского залива и Моонзунда непосредственно может грозить и столице и армии.

Но я лично не исключаю возможности, что через несколько недель у нас поднимется тревога за Северный фронт, и с ним вместе совершенно неосновательная тревога за столицу, и снова разгорится кутерьма.

4-IX

Занятие Шмен-де-Дам и скатов к северу от него упрочили положение французского фронта. Жаль, что не пожелали, или не могли занять и утвердиться на Сент-Гобэн. Неудачи итальянцев, вернее поражение их левее Тревизо ухудшило общее положение союзников. Прорвать французский фронт немцы в 1916 году не могли, но они путем боев и операции отбросили нас, уничтожили Румынию и теперь хотят уничтожить часть итальянской армии. Приемы и лица все те же. Исход удара против итальянской армии я предсказать не могу, ибо положение их мне не известно. Но начало скверное и ничего хорошего не предвещает. Даже если после новых ударов и дальнейшего отступления итальянцы восстановят сравнительное положение, то, не зная, в каких районах это может быть, что возьмут австро-немцы, что удержат союзники, говорить об этом теперь рано. Но общее положение поколеблено, и если наша страна и наша армия останутся не боеспособными, то для исхода общей борьбы это неблагоприятно. Французы и англичане помогают итальянцам, и Пенлеве, и Ллойд Джордж едут к Орландо в Италию.

Пусть поговорят, для борьбы это безразлично, ибо она требует действий и на себе выносит все последствия.

Снова заговорили о единстве командования всем западным фронтом. Поздновато. Я вел эти разговоры в декабре 1916 года с Лиоте, Нивелем и Хейгом, выйдя собственно говоря из пределов моих полномочий. Но все это рухнуло, ибо желали вести войну правительства. И наше правительство ведет войну и хочет одновременно править государством. У нас много голов, у врага одна голова и воля. <…>